ПИСАНИЯ ПРЕПОДОБНОГО СИЛУАНА АФОНСКОГО.

20. Поучения старца Силуана о пережитом опыте

III

«Рассказывал отец Лазарь — капитан. Один мужик поехал в лес за дровами. Утомившись от трудов, он лег отдохнуть под большим дубом и, снизу смотря на ветви дуба и видя на нем множество крупных желудей, подумал: «Было бы лучше, если бы на дубе росли тыквы». С этой мыслью закрыл он глаза, и вдруг упал один желудь и больно ударил его по губам. Тогда мужик и говорит: «Я ошибся, Бог умнее меня и хорошо устроил, что на дубе желуди, а не тыквы. Будь это тыква, она меня убила бы своею тяжестью». Так часто все мы осуждаем творение Божие, вместо того чтобы предаваться воле Божией. Кто предался Его святой воле, тот покоен, а кто своим умом пытается все постигнуть, тот неискусен в духовной жизни. Чтобы познавать волю Божию, нужно покориться ей, и тогда Господь Своей благодатью будет вразумлять и легко станет жить. И хотя бы болен тот человек или беден, но радостно будет на душе, потому что здоров он и душой, и разумом, и умом зрит он Господа, и во смирении духа любит Его, и от любви той забывает мир, а если и помнит, то любовь Божия понуждает его молиться за мир, и даже до слез. Такой приятный путь Господень для духа нашего.»

«Недавно был пожар на келлии святого Стефана. Монах этой келлии, когда загорелся корпус, был снаружи. Чтобы спасти какие-то вещи, он бросился вовнутрь и сгорел сам. А если бы он помолился Господу и сказал: «Господи, хочу спасти такую-то вещь, внуши мне, могу ли я это сделать?» — то Господь НЕПРЕМЕННО известил бы его и сказал бы «Иди», если можно, и «Не иди», если нельзя. Так близок к нам Господь, и так много Он нас любит. В жизни своей я много раз в час беды спрашивал Господа и всегда получал ответ. Эту любовь мы постигли не своим умом, но милосердием Божиим от благодати Святого Духа. Быть может, кто-нибудь скажет, что так бывает только со святыми, но я говорю, что и самых грешных любит Господь и дает Свои милости, лишь бы отвратилась душа от греха, и Господь с великой радостью принимает ее в свои объятия и к Отцу приносит, и радуются тогда о ней все Небеса.»

«14 сентября 1932 года на Афоне было сильное землетрясение. Произошло оно ночью, в четвертом часу, во время бдения на Воздвижение. Я стоял на хорах, близ исповедальни отца наместника, а сам наместник стоял рядом со мной, вне исповедальни. В исповедальне из потолка упал кирпич и посыпалась штукатурка. Сначала я немного испугался, но скоро успокоился и говорю наместнику: «Вот милостивый Господь хочет, чтобы мы каялись». И смотрели мы на монахов, и внизу в храме и на хорах, и мало кто испугался, человек шесть приблизительно вышли из церкви, а остальные оставались на месте, и бдение продолжалось своим порядком, и так тихо, как будто ничего не случилось. И думал я: как много благодати Святого Духа в монахах, что при столь сильном землетрясении, когда трепетал весь огромный корпус монастырский, сыпалась известка, качались паникадила, лампады и подсвечники, на колокольне зазвонили колокола, ударил даже большой колокол от сильных сотрясений, а они остались покойны. И думал я: душа, познавшая Господа, ничего не боится, кроме греха, и особенно греха гордости. Она знает, что нас любит Господь, а если Он нас любит, то чего же нам бояться? Милостивый Господь посылает нам вразумление: «Дети Мои, кайтесь и живите в любви, будьте послуш­ливы и воздержны, и научитесь от Меня кротости и смирению, и обрящете покой душам вашим» (См. Мф. 11, 29).»

«Однажды шел я в сербский монастырь Хилендарь. Ко мне присоединился отец Николай, фондаричный (гостинник) нашего Фиваидского скита. Шли мы ночью зеленым лесом; путь был приятный, и беседа тоже была приятная. Мы говорили о любви к ближнему, и отец Николай мне рассказал замечательный случай. В России, на юге, около Ростова, работала артель в двадцать человек. Один из них, по имени Андрей, был очень плохого характера и поведения, так что тяжело с ним было жить. А один, самый молодой из всех, был весьма добрый человек, любил Бога и хранил заповеди Господни; звали его Николай. Когда Андрей много зла и неприятностей сделал своим товарищам, то задумали в артели его убить, но молодой Николай не соглашался на это зло и убеждал их никак не убивать. Не послушали артельщики Николая и убили Андрея. Убийство стало известно. Дошло дело до полиции. Тогда Николай, видя беду их, говорит им: «У всех у вас есть жены и дети, а я холостой — один. Скажите, что я убил, и я скажу тоже, что я убил; мне нетрудно пойти на каторгу, и пойду я один, а вас если осудят, то сколько народа будет страдать». Сначала артельщики не отвечали, потому что стыдно им было перед Николаем, который их уговаривал не убивать; но потом все-таки Николай их убедил, и согласились все говорить, что убил Николай. Приехали в то место начальники, прокурор, следователи, жандармы; началось следствие, кто убил. Николай говорит: «Я убил». Спрашивают других, те тоже говорят, что Николай убил. У Николая было лицо кроткое и характер смиренный, и говорил он спокойно и тихо. Следователи долго допрашивали; им не верилось, что такой кроткий и спокойный человек — убийца, но дело в суд было передано по порядку. На суде тоже всем было удивительно, что такой смиренный и ласковый человек убил, и никто из судей не хотел этому верить, несмотря на то, что Николай говорил, что он убил. И долго не могли вынести приговор судьи. У всех в суде не двигалась рука подписать ему приговор. И снова много его допрашивали и всех прочих, чтобы выяснить тайну, и заклинали его сказать правду. Наконец Николай, невинный подсудимый, сказал, что если не будут преследовать настоящего убийцу, то он скажет истину. Во время суда выяснилось, что убитый Андрей был дурной человек, и прокурор и судьи согласились прекратить дело, если узнают истину. И тогда не сам Николай, а другие рассказали, как было дело и как Николай согласился взять на себя вину, чтобы спасти их от наказания. Суд прекратили, сказали, что преступление Николая не было доказано; а один из начальников даже сказал: «Андрей был плохой человек, поделом ему и мука, а эти люди хорошие и пусть живут в мире». И видно из этого случая, какую силу имеет любовь к ближнему. Благодать Божия была в сердце молодого Николая, и отражалась на его лице, и действовала на всех других.»

«1 июля 1932 года пришл ко мне со Старого Руссика отец Пантелеимон. Я спросил его, как он поживает, и он с радостным лицом ответил: «Очень я радуюсь». – «Почему же ты радуешься?» - спрашиваю его. – «Все братья меня любят». – «За что же они тебя любят?» - «Я всех слушаюсь, когда меня кто куда пошлет», - говорит он. И подумал я: легок путь в Царствие Божие. Он обрел покой через послушание, которое творит ради Бога, и потому на душе его хорошо.»

Книга архим. Софрония (Сахарова) «Преподобный старец Силуан Афонский» 2007 г.