АРХИМАНДРИТ АВЕЛЬ, в схиме СЕРАФИМ (МАКЕДОНОВ)

V

В 1978 г. архимандрит Авель, пробыв на Афоне 8 лет в качестве настоятеля Свято-Пантелеимонова монастыря, был вызван обратно на Родину. Чувствовал себя он очень плохо. Жаркая афонская погода, влажность отрицательно сказались на его сердце. И, уезжая, он оставил после себя архимандрита Иеремию. Архимандрит Авель покидал Афон после восьми лет неустанного духовного подвига, увенчавшегося спасением Свято-Пантелеимонова монастыря от запустения. А на Русь он увозил древние традиции афонского старчества, которые в своем игуменском служении познал на опыте. По-видимому, потому и позвала Божия Матерь отца Авеля в Свой первый удел, чтобы духовно обогащенным вернуть в Россию, где в скором времени должны были произойти перемены, которые возродят Русскую Православную Церковь. Но прежде необходимо было совершить второе Крещение Руси, которая за годы правления безбожных властей превратилась в страну атеистов. Русский народ необходимо было заново воцерковлять. Отец Авель прибыл на Родину, чтобы потрудиться ради его духовного возрождения. Прибыл, чтобы применить афонский опыт духовничества не только в отношении монахов, но и многих сотен мирских людей, нуждающихся в духовном окормлении. И в этом был Божий Промысл. Еще по прибытии на Афон прозорливый старый игумен Илия ему предсказал: «Знаю я одного иеромонаха, духовно настроенного. Приехал он к нам, чтобы здесь и умереть. А Господь ему другой жребий уготовил, и пришлось этому иеромонаху уехать обратно, чтобы исполнять волю Божию в другом месте». Через неделю игумен снова повторил свой рассказ, а потом и в третий раз… Отец Авель вспоминал: «Я подумал, что отец Илия на старости лет заговариваться начал. Слушал его и не понимал, что его слова относятся ко мне. Думал, он говорит о каком-то другом иеромонахе. И лишь через восемь лет, когда вернулся в Россию, вспомнил его предсказание».

Через некоторое время отца Авеля назначают настоятелем Иоанно-Богословского мужского монастыря в Рязанской епархии. Монастырь находился в ужасном виде. Успенская церковь была превращена в гараж для тракторов, в Иоанно-Богословский храм заходили пощипать травку овцы. В колокольне до передачи монастыря хранились горюче-смазочные материалы, которые однажды взорвались. Только чудом уцелела колокольня. В том, что именно отца Авеля поставили управлять монастырем, был явный Божий промысл. Ещё в конце 1940-х гг. отец Авель служил панихиду по архимандриту Зосиме, исповеднику и последнему настоятелю монастыря до закрытия. Отец Авель так вспоминал это событие: «У меня сердце прямо-таки встрепенулось. Отслужил панихиду и мысленно обратился к отцу Зосиме. Говорю ему: «Батюшка, вот ты монах, в монастыре жил, я тоже монах, а живу в миру. А, как я знаю, когда будет Страшный Суд, все монахи станут при монастырях и каждый игумен скажет, как Христос своим ученикам: «Вот я и дети, которых дал мне Бог». А я в каком монастыре буду? Прошу тебя, батюшка, помолись, чтобы Господь причислил меня после смерти к братии Богословского монастыря». И вот, когда пришло время открывать монастырь, то молитвами отца Зосимы меня назначили его наместником. Я-то думал хоть после смерти стать причисленным к монастырю, а Господь сподобил меня этого при жизни. Этот случай показывает, какое дерзновение пред Господом имеет молитва архимандрита Зосимы. Попросил я его помолиться за меня, и мое желание исполнилось».

Когда стали откапывать Иоанно-Богословский храм, пришли в ужас. Там находилась целая гора человеческих костей и черепов! Архимандрит Авель узнал у милиционеров, что это останки монастырских монахов, отрытые безбожниками в поисках золотых крестов. Теперь под алтарем храма устроена костница. Вскоре были обнаружены останки и трех последних настоятелей: отцов Тихона, Виталия и Зосимы. Они были праведники, Божии угодники и прозорливцы, а последний – даже исповедник. Отец Тихон предсказывал закрытие и возрождение монастыря. Только просил молиться около него после закрытия и разрушения. Хоть на камни приходить и у них молиться. «Господь услышит и откроет обитель», - говорил он. Духовные чада знают, что и молитва отца Авеля была дерзновенна пред Богом. «Бывало, - рассказывал он одному из своих чад, - сомнения одолевали, сможем ли мы восстановить обитель? Ведь для этого помимо человеческого желания необходимы денежные средства. А их не было. Оставалось молиться и уповать на Господа. Порой казалось, не найдется денег на восстановление, но они находились. Когда же расходовались, я вновь молился. И Господь всегда посылал благотворителей. Так и восстанавливалась обитель – молитвой и трудом». Но главный подвиг архимандрита Авеля состоял, конечно же, не только во внешнем благоустройстве, а в восстановлении разоренных годами безбожия сотен человеческих душ. «Нужда доказывать бытие Бога, - говорил в то время митрополит Симон, - есть признак того, что в нас в высокой степени помрачен образ Божий… А ведь сколько стараний приложили пришедшие после революции 1917 г. к власти атеисты, чтобы полностью уничтожить веру в русских людях! А тех, кто был не согласен, попросту уничтожали. Тысячами, миллионами… Но вера русского народа в Бога осталась жива». Воистину сбылись слова Иисуса Христа: «Я создам церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18). В это время ярко проявились духовные дарования архимандрита Авеля. Благодаря опыту общения с простыми, необразованными и вместе с тем высокодуховными людьми из русской глубинки он умел объяснять сложные духовные вопросы. Объяснять доступно и очень образно. К примеру, когда его спрашивали, почему перед причастием необходимо поститься, он говорил: «Любая баба, подоив корову, молоко для хранения наливает в чистую, вымытую посуду. А иначе ведь оно скоро скиснет. А мы хотим благодать Божию налить в сосуд своей неочищенной души. Разве ж она там будет храниться? Пост и вообще подготовка к причастию – это есть очищение души».

Один генерал, депутат Государственной Думы РФ, так писал о своей встрече с отцом Авелем: «Мы с отцом Авелем почти одногодки. Оба рязанцы, обоих при рождении нарекли Николаями, но с какими разными багажами мы подошли к своей вечерней поре…Успел стать и генералом, и доктором наук, и даже депутатом Государственной Думы. А вот сижу смиренно перед своим земляком и тезкой, внимаю каждому его слову и по-хорошему завидую судьбе этого удивительного человека, который по крепости духа стократ превзошел меня, грешного. И никогда мне не приблизиться к его высотам». Это откровение высокопоставленного чиновника, обладавшего большой властью, достигшего земной славы и почестей. Множество народа побывало в монастыре у батюшки. Обитель находится недалеко от оживленной трассы, по которой со сего мира едут поклониться поэту Сергею Есенину. И, конечно же, заезжают в обитель, куда он с бабушкой ходил помолиться из Константинова пешком. «…Полюбил я тоской журавлиною на высокой горе монастырь…», - писал поэт. Батюшка рассказывал, что ему доводилось причащать маму Сергея Есенина, после разговора с ней батюшка говорил, что не верил в самоубийство поэта. «В юности, после прочтения стихотворений Есенина, - вспоминал отец Авель, - у меня на глазах слезы появлялись. Это были теплые слезы нежности. «Как же прекрасен Божий мир, - думал я, - каждая травинка, каждый цветочек, птицы, зверушки, описанные Есениным, вызывали у меня умиление перед сотворенной Богом природой. Я умилялся и красотой души, которой обладал поэт и которую он видел в других людях».

Батюшка рассказывал, как в старину, каждый верующий крестьянин считал своим долгом хоть раз в год сходить в паломничество. Бывало, в трескучие морозы ходили и обмораживали ноги, но всё равно на костылях, хоть ползком, но шли. Вот какие подвиги во имя Христа совершали раньше! А нынче нам лень пораньше встать да на автобусе приехать в святую обитель… Отец Авель возрождал традиции миссионерства и просвещения. По его благословению начала выходить газета «Благовест», была открыта православная гимназия. Батюшка наставлял: «Поскольку вы встали на путь просвещения других, то начинайте прежде всего с себя. Чтобы не просто пером, но и самой жизнью проповедовать Евангельские законы. Тогда Господь вас не оставит и вы еще будете удивляться, что через вас происходить будет». Архимандрит Авель очень любил детей. И ему хотелось, чтобы они воспитывались по-христиански. О таком воспитании батюшка говорил: «Детский поклончик пред Богом, - он золотой, слезы, пролитые перед Ним, - бриллиантовые, а всякий вздох перед Господом – благоухающий». С шестнадцати лет оставшийся круглым сиротой, отец Авель особенно трепетно относился к детям без родителей, из детских домов. Им он часто напоминал, что у кого отца и матери нет, у того отец Сам Господь, а мать – Сама Богородица. Отец Авель очень любил детей, и дети всегда доверчиво, открыто тянулись к нему. «Вы уж меня очень-то не любите, - с улыбкой говорил им, - и никого не любите больше Бога. А то ведь в жизни такое случается. Человек может сильно полюбить не только другого человека, но и вещь какую-то, власть, славу, удовольствие какое-то, страсть то есть. Так полюбить, что и про Бога забывает. И ждут его за это адские муки, которые начинаются уже здесь, на земле. Так что любите, детки, все с рассуждением». Отец Авель отошел ко Господу 6 декабря 2006 г. В последние два месяца он лежал в келье, разговаривал мало, коротко. Но никого из чад не оставлял своими молитвами. «Когда умирает человек праведный, говорил при жизни батюшка, - на его отпевании всегда бывает радостно на душе». Неотмирную радость ощущали все, присутствовавшие на отпевании отца Авеля. По человечески печалились о потере духовного отца, но в глубине души радовались, что обрели духовного помощника на небесах».

По книге «Было много чудес». Рязань, 2013 г.