ДУХОВНАЯ БЕСЕДА СХИАРХИМАНДРИТА МАКАРИЯ (БОЛОТОВА) (1932-2002)

(Печатается с видеозаписи от 04.04.1997),

II

Пользу тогда человек получает, когда он сам открывается. А это можно говорить… Приподнять лет 30 тому назад, знаешь, что можно найти? Больше 30. За щекотание всякое в 15 лет знаешь какой дашь ответ? Это благодари Бога, что ты Господа познала. И теперь тебе надо прям двумя руками креститься. Какая ты счастливая! Блаженно чрево, носившее в себе монаха. Одна баба начала ругать батюшку. Я говорю: ну-ка иди-ка сюда. Подошла. Ты 18 душ в канаву положила, да троих оставила. Они ходят в церковь? Нет. Почему ты Господу не отдала в жертву, чтобы они были священниками? И ты имеешь право осуждать? Там мать в скорбях воспитала, в скорбях родила. Она бедная, с ребёночком была 2 месяца, а мужа на войну взяли. И больше не вернулся. Какие она беды имела. Она только просила: «Господи, тут стреляют, бомбят, если Тебе угодно, Господи, я своё чадо жертвую Тебе, чтоб он был служителем Божьим». И приходит, это, в Киев, там старец, отец Дамиан был, она подходит к иконе, вся в трепете, ведь грехи-то были: и черняком ругалися, и не постились, и не молились, в супружестве как жили… Хуже свиней жили в супружестве. Во чреве ребёнок зачался, если не было воздержания у родителей, у отца, матери - плод, зачатый во чреве, осквернён. Поняли? Читайте книги. И пользы от этого плода в жизни ничего не будет. Ни родителям, ни обществу. Плодотворности он не принесёт, этот плод. Раньше всё: соединились: союзом, браком, мать приготовилась к плодоношению. Отец, то есть муж, не касался жены пока родит ребёнка. И она в посте, молитве, проводила дни жизни. В посте, молитве. И ребёночек рождается, она каждую недельку носила в церковь. А сейчас как рождается? Это как свиньи, как скот. Никакого воздержания нету, ничего, ни поста, ни креста, ни молитвы - ничего. И хотите, чтоб дети были хорошие, послушные? Ничего не будет. Блаженно то чрево, которое носило во чреве монаха или священнослужителя. Так этой бабе и сказал. Какое право ты имеешь осуждать этого священника? Ты не имеешь права. Никакого. Ты детей родила и в канаву побросала. Это мать-убийца. Эту мать с высокого моста пхнуть, и чтоб она там плавала до Второго Пришествия. Строго Господь взыщет, знайте. И сейчас времена тяжёлые, невыносимые времена. Об этих временах говорил святитель Василий Великий, это в 4-м веке, а Ефрем Сирин что сказал в 4-м веке? Когда расцвет православия, расцвет священства и монашества, что он говорил? Это всё прочитать. Нам только просить у Господа смерти, чтобы не видеть тех невыносимых скорбей. Люди, не подготовленные к переношению скорбей, будут от ужаса происходящего в мире падать, как мухи. Нам старцы говорили. И такие старцы, которым Царица Небесная являлась в Оптиной пустыни. Я ж послушников хоронил отца Анатолия, Нектария. Я хоронил послушников, которые жили со старцами. Господь меня сподобил. Так они говорили – лучше не родиться было, лучше, отрадно, лучше было бы сгнить в утробе своей матери, что и в чём родился, а Бог весть что, сатане служим. Как это так? А батюшки прощают, исповедуют. Мы будем истязаны. Святитель Иоанн Златоуст говорил: «Я о тебе умолил Бога, твои личные грехи Господь простит, но грехи, которых ты исповедовал, не подготовленных причащал, будешь истязан в день Праведного Суда Христова». Вот что делается! А то – я причастился. Нужно проверить всю свою земную жизнь. Как мы причащаемся? Что мы делали? Это сейчас, если бы внутренним оком посмотреть, это милосердие Божие к нам, что вы как-то Господа познали, в церковь стали ходить. Это особая милость Божия, и её надо ценить, чтобы не получить нам гнева Божия за наши проделки, что было. Проверьте. Лет 30 возьми, проверь что было? «Плохо было». Да не то дело. А смертные грехи, дела были. Вот что было. А Господь милостивый. Видишь что? Господь долго ждёт, но больно бьёт. Это не надо забывать. Не надо забывать. А то можете мученичество принять и не венчаться. Я могу доказать, почему не венчаться. Могу доказать. Кровь проливали и от Бога милость не получили.

Слава тебе, Боже, что я сейчас, я не уклоняюсь, я больной человек, но я се йчас не могу, как раньше, исповедовать по 3 тысячи. Это я не вынесу. А ну-ка, грехи, ты будешь видеть, смотреть и попробуй, скажи, они как все были такие, что шли в милицию заявлять, что я строгий. Я говорю, куда хочешь - иди - я сам милиция. Понял? Пока ты дойдёшь, Господа умолить можно, что ты и до милиции не дойдёшь. Вот так. Я всегда ругался. Я когда исповедую, вся церковь гремит. Голос был крепкий. Сила была. По три часа, батюшка, исповедую. Да. По четыре. Бывало, всю ночь исповедую, шумлю. В Задонске служил по 3, по 5 тысяч причастников было. А батюшка старенький был, два батюшки стареньких, а я молодой был, что ж мне было 30 лет, что ж не шуметь? Я и шумел. Вот. Шумел. Здорово шумел. Я пока уже дождь пойдёт, понимаешь, слёзы о покаянии. А слёз нету. Вот так. Ну я ей и говорю, ничего, идёшь, а в церковь не дойдёшь. Не дойдёшь. Потому что ты не достойна, ты блудница. А покаяния нет. Хочет только, чтобы батюшка ее простил… Нет. Раньше причащали так, так душу умиляли. Вон на Синай, ходили на Синай, на гору, там остановка была, где порожки. Внизу там церковь была, и батюшка молебен служил и исповедовал тщательно. Тщательно. По 3 дня, по 4, люди шли на гору. Люди с таким покаянным чувством, они омывали эти порожки слезами своими. Вот тогда и хорошо зайти на гору чистым. А сейчас что делают? Мы идём, а бабы ругаются черняком? Ты зачем притащилась сюда? А я там прямо, там думаешь - Господи, Царица Небесная, прямо, как сатана, бабы стали. А то повяжется, прям такая интеллигенция, а Боже мой. А Боже мой! Таких разверни - там одна вонь. От этой интеллигенции. Интеллигенция уже давно голову склонила. Их нету. Бабушка, мамина мать, и то говорила: «Дочка, я уже не интеллигентка, - хотя дворянского рода, с высшим образованием. Вот. Она говорит – я уже нет. Мои родители, да, были интеллигенты». На них посмотреть, как они кушают, какое общение, какое!.. Я всегда удивлялся. Вот школа… Вот школа. У меня один батюшка есть, духовный сынок. Всем пример. Для батюшек, для мирян. На него посмотреть – посмотришь - умилишься. Как он всё подход! Одетый! Простенько одет, а всё выглядит! Как он одевается. Я всегда говорю – а где ты учился, сынок? Где учился? «Учился, - говорит, - батюшка, учился». Да. Я, бывало, так навыправ держался. Вот. Кушаю всё… Тогда зубы были. А сейчас кое-как, как-нибудь поешь - и кончим этим. Какая тебе тут интеллигенция. Ребят, подлейте мне водичку, чай дюже горький. Надо благодарить Господа! Я забыл, как её звать опять. Забыл. Как тебя звать? – «Елена». Ух, Алёна. Алёна в дуду села на трубу и кричит: «Уеду!» Куды ж ты уедешь? И она говорит: «Не приеду больше. Как вы, батюшка, ругаетесь». Приедешь. Одно дело как придавит, сразу, ночью приедешь. Да, у меня так одна говорила: «Больше не приеду. Аминь. Скажи: Аминь!». Я говорю - Аминь. Самое малое три месяца, как поддали дела, гляжу, в 2 часа ночи звонит. Что такое? Приехали. А я ей прямо сразу – а ты же говорила: не приеду. Чё ты приехала? «Дела». Ну ладно, до утра беседуем. На работе пропало 250 миллионов денег. Это вот, что деньги хранят, как это называется? Сейфа глупая. Ну что? Всё заперто. Ни души. Пришла, ключ есть. Отомкнула, всё хорошо. Там швейцара, дяди, охраняют кабинет. Денег нет! 250 миллионов. А кинулася, а у них ещё 100 тысяч долларов пропало. Она на стенку уже с верёвкой. Уже душится. Я говорю, вы бабы на расправу легки. Когда так – они, прям, сила. А когда Господь испытует, они, прям, уже в речку топиться. Я говорю – нет, надо разобраться. Я говорю, вот ты знаешь что? – Ты свою мамочку забыла. Получаешь по 2 тысячи долларов в месяц, а мамочка твоя кое-как живёт. Она тебе ничего не говорила? Она тебя родила, она тебя учила, она тебя вывела в люди. А ты мамочку забыла. Налей чаю, гляди не облей кипятком. И сразу прискочила – вы не скажите, где деньги? Да я тебе что? Кидаю что ли? Надо молиться. У тебя один грех есть. Ты ребёнка родила. Положила его в газету и под дерево положила в сад. Ребёнка живого. Он бедный 10 дней кричал. Ребёнок. Ребёнок. А мороз 30 градусов был. Вот этот грех - и пошло. Я говорю – ты не найдёшь эти деньги. И тебя осудят. Лучше тебе пусть 10 лет дадут. Чтоб ты там помордовалась, чтобы всё вспомнила, всю свою жизнь. И что ж думаете? За государство 12 лет дали. Я говорю, лучше тебе, отрадно жить, сидеть в тюрьме. Можно сказать, кто взял и где лежат деньги. Деньги лежат в спокойствии. Ты придёшь с тюрьмы и их возьмёшь. Вот так. А в тюрьме тебе отрадно посидеть. Вот уже 3 года сидит, наверное. «Покается». Пусть кается. А в такую трудную тюрьму попала! Уу, там эти гайки вбивают, подкручивают. Присылает письма кой-когда. Но я не отвечаю. А получаю. Муж приходит. Приезжает кое-когда муж. Он: «Ещё мне жениться или же ждать?» Я говорю – ты должен быть постоянен к жене. Вы сошлись по любви. По любви. Перевенчались. Из-за того, что у ней оплошность была, через тебя, ты виновен - и хочешь бросать. Я говорю – нет, потерпи, милый мой. Мне: «Я не могу один жить». Сможешь. Ты без Бога жил один. Смог? Ты, я говорю, 40 лет клял имя Господа. Смог ты один жить? Смог. А как же теперь ты не можешь? Она ж через тебя пострадала. Грех напополам был. Пусть посидит. Она пишет: «Скоро ли я выйду?» Весь срок просидишь. А деньги лежат в запасе. Найдёшь деньги.