СХИИГУМЕНИЯ АНТОНИЯ (СУХИХ, 1929-2012)

Из воспоминаний сестер, духовных чад матушки Антонии

«Как только мы собрались вокруг матушки Антонии, - вспоминают первые сестры Иосифо-Волоцкой общины, - так она начала вводить свой распорядок, которого сама всегда держалась. Основа – богослужебный суточный круг. Это школа ее наставников, их принцип: какой бы высокой жизни монах ни был, без суточного круга – не устоит. Поставить, как говорят, молитву, было не так просто. Монастырские отцы – несколько иеромонахов, которые проживали в обители, - поначалу сопротивлялись. Для них главное было – хозяйственные дела, а в нас они хотели видеть прежде всего рабочую силу. Матушке изрядно препятствовали. И очень большое недовольство было нашим ранним, в четыре утра, подъемом. И ругали нас, и запрещали нам… А у матушки была своя строгость – попробуй проспи правило. Трудно ей было. Но со временем молитва стала на первом месте и никак не в ущерб послушаниям. А сначала была борьба. Если бы ни матушкина твердость, решимость, то молитву так и упразднили бы. Владыка Питирим Волоколамский однажды особо благодарил матушку за то, что она наладила и удержала молитвенную жизнь в обители, сумела отвоевать свой распорядок, несмотря на противление. Матушка говорила: «Для монаха молитва – главный труд, а работы – это как развлечение». «Вы воины Христовы, как вы можете спать?» «Для монаха, - говорила матушка, - полунощница, часы и обедница – это как крылья для птицы».

Мы даже в кухне, как на смену заступим, за работой вычитывали и часы, и обедницу. Когда случалось кому-то полунощницу проспать, матушка говорила: «Что Ангел за сегодняшний день запишет? Одно саможаление. А монах должен нудить себя. Да и что толку правило пропустить? Ну, плохо если чувствуешь, ну, поспишь побольше – а все равно немощь, плохое самочувствие останется. Потому что, если монах жалеет себя: вот я такой больной, вот у меня сил нет, ох, не могу, - тогда благодать отступает. Если же преодолеешь себя, то благодать в помощь дается и укрепляет. Ведь если монах не будет правило выполнять, то Господь все равно с него взыщет – болезнями. Чем болеть, так уж лучше молиться». Это матушкина наука: от всех недугов одно лекарство – «бороть себя».

Сама матушка десятки лет ни на один день не прерывала богослужебный круг. Любила она акафисты. По шесть-девять акафистов в день прочитывала. И нас она учила твердости в распорядке. С радостью про нас говорила: «А мои сестры правило любят!»

Матушка передала нам завет своих наставников: «наламывать язык и сердце на молитву Иисусову». Отец Иннокентий ввел у нас на послушаниях общее пение Иисусовой молитвы и особый напев дал. Когда сидели картошку чистили или посуду мыли, то напевали хором молитвенно. И сейчас уже в Курске, бывает, запоем. Когда начали неусыпаемую Псалтирь читать, то так трепетно к этому послушанию относились! Казалось, что прерваться ни на секунду нельзя – неусыпаемая же. Читали по очереди по часу. Бывало, что час закончится, а смена не приходит. Еще полчаса читаешь. Нет никого. Второй час прошел… Но даже мысли нет прерваться и отбежать на минутку. Помнится, однажды через три часа только смена пришла.

Матушка нас учила, что самое сильное средство против уныния – это благодарить Господа: «Слава тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!» В этом проявляется наше смирение. Враг ведь не всегда и не всякого креста боится, когда крестное знамение совершаешь, нужно Веру иметь с большой буквы. А вот «слава Тебе, Боже!» - это само смирение. Тебе плохо, а ты благодаришь Господа – не ропщешь. Смирение это то, чему враг противиться не может и отступает. Матушка говорила: хотя бы одними устами шепчи потихоньку «слава Тебе…» И уныние отступит, придет покой, тишина – Господь даст.

Так же наставлял и владыка Питирим, он благодарение Богу всегда ставил на первое место, побуждал постоянно изыскивать повод для молитвенной благодарности. А повод, на самом деле, всегда есть. Самое страшное, говорила матушка, это ропот. Если уныние нападало, то матушка всегда поддерживала, но когда в ропот кого заносило, то она начинала нещадно отчитывать: «Что? Нет благодарения Богу?!» Придешь к матушке пожаловаться на что-нибудь, а она: «Нет благодарности! Господь попускает – благодари! Какую жизнь-то прожили? Как хотите очиститься, чтоб в Царство Небесное войти?»

Конечно, на любом послушании можно учиться работать над своей душой, потому что от христианина во всем требуется служение на совесть, жертвенное служение. А если честно на себя смотреть, то видишь, как наши способности ничтожны. Но в то же время – ты ведь монах, ты в послушании и должен по совести все сделать, что поручено. И тогда непроизвольно из души вырывается: «Господи, помоги! Господи, Сам все устрой! Ты же видишь, сам-то я что могу?»

Когда рождается такой настрой, то это уже молитва. И это смирение. И идет помощь Божия. Такое молитвенное состояние может стать постоянной памятью о Господе, постоянным предстоянием пред Ним. А если так доверяемся Богу, так вручаем себя Ему, то тогда уже в самом деле «весь живот свой Христу Богу предаем».

Когда после кончины владыки Антония матушка пожила десять лет одна, то стала томиться от одиночества. И молится: «Матерь Божия, пошли мне хотя бы двоих». И вот, одна знакомая из Киевской Лавры приводит ей своих подруг, хотят с матушкой жить. Приходят они – две тетеньки: накрашенные, «химия», декольте, мини-юбки. Матушка смотрит и вздыхает: «Матерь Божия, неужели Ты мне таких дочек привела?..» Взялась за них потихонечку. Теперь, спустя более двадцати лет, обе в монастыре – одна из них схимница, другая монахиня.

Келейница помогает матушке одеваться. Видит, как тяжело она дышит, поворачивается с трудом, наклониться не может. Смотрит сестра и думает про себя: «Господи, как это тяжело в старости. Как не хочется старой быть». А матушка тут и говорит, даже не обернувшись: «А доживем ли мы еще до старости-то?»

Спрашиваем: «Матушка, как отличить плохие мысли от хороших?» - «Не должно быть вообще никаких мыслей. А то получится – «я умом ходила в город Вифлеем». Приходим вечером после дойки со скотного. Правило читают. На пол ляжешь – и молишься. А матушка довольная, сидит на кроватке и радостно так говорит: «Какие же вы у меня счастливые! Никаких помыслов нет. Только один – до койки». Заболела корова, бьется, лягается, к себе не подпускает. Вымя опухшее, полное молока, а доить нельзя. Сестра на скотном дворе рыдает, прибежала к матушке в келью: «Матушка, у коровы вымя больное». Матушка даже не слушает, пишет что-то у себя за столиком и говорит между прочим: «Ты через часик к ней сходи, а сейчас иди отсюда, иди». Ну, думает сестра, корова погибает, а матушке и дела нет. За послушание пришла через час в коровник. Корова стоит как ни в чем не бывало, никаких следов воспаления. Спокойно дала подоить себя.

Матушкины чада привезли к ней женщину. Энергичная, деятельная, говорит матушке: «Я открыла законы духовные, сейчас книгу пишу, можно Вам показать?» Матушка согласилась. Целый день эта женщина сидела, читала ей книгу. Матушка слушала, слушала, головой кивала. Та счастлива, что нашла такого слушателя внимательного, да еще в лице схимницы. К вечеру матушка ей говорит: «Ну ладно, дорогая, теперь ты меня послушай. Возьми свою тетрадочку и сожги. Завтра исповедуешься и причастишься». Женщина была настолько поражена, что тут же послушалась, хотя занималась этой книгой несколько лет. Теперь приезжает, матушку благодарит: «Слава Богу, что Вы меня исцелили». А она в самом деле на грани помрачения была.

Приезжала к матушке паломница с дочкой – девочка страдала кожным заболеванием, все лице изуродовано. Матушка дала им маслица от преподобного Иосифа Волоцкого. Вскоре не осталось и следа от болезни. Приехали они благодарить. А матушка заругалась: «Я-то тут при чем? Преподобный вас вылечил. Его благодарите».

У рабы Божией Валентины обнаружили раковую опухоль на ноге. Велели делать срочную операцию. Уже день назначили, и духовник благословил оперировать. Матушка узнала про нее от отца Василия (из Оптиной) и просила ее операцию не делать ни в коем случае. Послала ей свою настойку из травы «софора японская». Смущенная Валентина звонит матушке: как же быть, уже есть благословение на операцию? А матушка: «Не слушайся никого, нельзя тебе делать операцию. Останешься без ноги, кто ухаживать за тобой будет. Мажь софорой». Позже позвонила как раз Валентина – благодарила матушку. Говорит, что от софоры из ноги стал гной выходить, а теперь нога совсем зажила. Матушка радостно отвечает: «ну вот, а то все говорила «рак, рак». Да не рак, а дурак. Теперь будешь на своих ногах ходить». А нам матушка сказала, что такие чудеса творит милость Божия, а не софора. Теперь, спустя 13 лет, можно дополнить эту историю. На отпевание матушки Антонии в Золотухино приехала Валентина, приехала на своих ногах, здоровая, на всю жизнь благодарная матушке.

Сегодня весь день дул сильный ветер и флюгер «Поющий Ангел» на башне сильно скрипел. Матушка говорит: «Знаете о чем Ангел поет? Он трубит: «Скоро Страшный Суд». Матушка говорила: «Стремись всех любить. Не важно, как к тебе относятся, пусть топчут. Важно, чтоб ты любила. Тогда Господь Сам научит, когда что сказать, что сделать».

По книге «От послушания к старчеству. Путь подвига блаженной памяти схимонахини Антонии (Сухих), Курск, 2018 г.