СХИИГУМЕНИЯ АНТОНИЯ (СУХИХ, 1929-2012)

Из воспоминаний сестер, духовных чад матушки Антонии, 2

В 90-е годы, когда матушка посетила Оптину пустынь и общалась с братией, к ней подошел с просьбой помолиться сильно расстроенный отец Л., тогда еще инок. У него случилось сильнейшее воспаление руки, до самого плеча, чуть ли не гангренозное состояние. Он обращался к врачам, принимал лучшие антибиотики, но никакое лечение не помогло. Назавтра предстояла очередная встреча с врачами, речь могла идти об ампутации. Мать Антония сразу же говорит ему: «Какой врач? Какая ампутация? Что это такое? Мы тебе сейчас софорой намажем». Она у нее всегда с собой была. Наутро пришел потрясенный отец Л. со здоровой рукой, воспаление спало, настолько, что к врачам ехать уже не было никакой нужды. Сегодня он благополучно трудится в Оптиной на ответственном послушании.

Матушка говорила: «Стремись всех любить. Не важно, как к тебе относятся, пусть топчут. Важно, чтоб ты любила. Тогда Господь Сам научит, когда что сказать, что сделать».

Матушка к нам обращается: «Сказано: Даждь ми, сыне, твое сердце. (Притч. 23, 26) А что в нашем сердце? Гады, жабы и крысы…»

Залюбовалась матушка, как мы выползаем из храма после полунощницы: «Вот как Господь Своих невест украсил. Все синие, скрюченные! А что болезни – так это ничего, не бойтесь, это чтоб не было плотской брани».

Одна сестра жаловалась матушке, что ее никто не любит. Через какое-то время матушка подзывает ее и говорит: «На тебе конфетку, Никому не даю, а тебе даю, По любви даю».

Июнь. Стоит сильная жара. Особенно тяжело в молочной – помещение маленькое, и все время плиты включены, влажность. В просфорне тоже не лучше, от плит жара невыносимая, Идем мы с работы: матушка из просфорни, сестры из молочной. Они участливо спрашивают: «Матушка, как Вы? В просфорне, наверное, совсем жарко?» «Да нет, хорошо, я никакой жары не заметила». – «У нас тоже хорошо», - отвечают молочные. Жара. У матушки в келье сорок градусов. Сидит, все лицо мокрое. Сестры спрашивают: «Как Вы в такой жаре?» - «Это еще не жарко. В аду жарче будет. А здесь все надо терпеть с радостью. Поделом, поделом».

Матушка говорит однажды: «Где нам приблизиться к Богу, к преданности, любви к Нему? Как бабочка над огнем летает и опаляет крылья, так и мы, нечистые, когда Господь приближается, опаляемся. Не опаляется только тот, кто сам стал самой чистой, самой любовью, самим милосердием».

Сегодня матушка расхворалась, лежа слушала утреннее правило. Потом говорит: «Нет, надо бороться. Это явно бесовское нападение, таких болезней не бывает – всю огнем жжет». – «Матушка, давайте мы Вам в келье всю службу вычитаем». – «Нет, в храм пойду».

Волоцкие сестры вспоминают, как не раз, с улыбкой потирая колени и похлопывая по ним, матушка весело приговаривала: «Вериги мои».

Дочь матушкиной знакомой была в скорби: здоровье расстроено, работы найти не удается, семью завести не предвидится. Решилась идти в монастырь. Поехали к матушке за благословением. Дорогой мать с дочерью волновались, обсуждали предстоящую беседу. Только открыли дверь в келью матушки, едва поздороваться успели, как слышат вместо приветствия: «Какой монастырь?! Никакого тебе монастыря! Ты еще замуж выйдешь…»

Матушка рассказывала, что все, о чем говорил ей владыка Антоний, о чем предупреждал, - все уже сбылось. Одно только недоумение оставалось: «А ты еще в Иерусалиме побываешь». В 60-е годы это звучало просто сказочно, в начале 90-х, когда матушка об этом вспоминала это тоже было нереально. Недоумение разрешилось в апреле 2006 года – когда матушка отправилась в паломничество в Иерусалим.

Один священник советовал матушке обязательно посмотреть фильм «Остров». Она и слышать не хотела, говорила: «Так это ж кино», - фильмов она вообще не смотрела. Священник дает кассету, уговаривает: «Матушка, там про монахов, все наше – православное. Вам надо посмотреть». Настаивает. «Ох, ну ладно, давай». Сели наконец вечером смотреть. Матушка насупилась, сидит недовольная. Смотрела, смотрела, минут десять терпела. «Все, хватит, выключайте!» Мы: «А что такое, матушка?» - «Ну всё, хватит, хватит». На том кино и кончилось. С утра идем за благословением и матушка на правило одевать. Она недовольная сидит, ворчит: «Это что ж такое?! Да что ж это такое?!» И нам: «Убрать, быстро все убрать! Телевизор этот, приставку – все увозите. Что это такое?! Молиться мне не дает». – «Как, матушка? Кто не дает?» - «Да этот на лодке. Плывет и плывет, плывет и плывет… Молиться не дает. Всё. Увозите отсюда». Мы говорим: «Матушка, ну куда это девать? Можно же не смотреть просто». А она очень твердо: «Я говорю – все это убрать. Отдайте кому-нибудь». Потом еще и священнику досталось: «Какое ж там православное!»

Матушка иногда неожиданно обличала наши потаенные грехи. Одну сестру, например, мучило чревоугодие. Однажды сидим за ужином после службы, в мантиях, в камилавках – такие важные. Вдруг матушка берет огромный кусок хлеба и говорит ей: «Съешь». – «Матушка, я больше не могу. Спаси, Господи». – «Тогда с собой возьми, дома съешь. А то целый день ходит и ноет: «Матушка, дай покушать, матушка, дай покушать». Оправдываться нельзя. Не скажешь ведь, что ничего такого не было. Все сестры смотрят, она, бедная, не знает, куда деваться.

Один раз пришли в трапезную со службы, все уставшие. Матушка и говорит: «Вот мать Ефросиния идет со службы, как она раньше молиться не любила. Как только служба начинается, кричала: «Не пойду, не пойду! Ни за что не пойду!» Сколько лет я с тобой мучилась». Сестры от смеха давятся: вот, мол, какие вещи открываются. Ефросиния стоит, готова сквозь землю провалиться. Но не пикнешь, не возразишь, не оправдаешься.

Иногда матушка послушницу Серафиму смиряет. Сели как-то за стол и с такой радостью на жареную картошку набросились. А на столе варенье стояло. Матушка говорит: «Серафима, возьми варенье, положи в картошку, вкуснее будет». У Серафимы даже ни один мускул не дрогнул. Сестры смеются: «Серафима, вкусно?» Она: «Очень».

Сегодня ночью было нашествие комаров. Мы всю ночь спать не могли и злились. Утром приходим к матушке, а она говорит: «Сегодня ночью напали на меня комары. А я думаю: раньше преподобные сами в комары шли, а я-то двух комаров не могу вынести». Матушка часто нас так вразумляет.

Приезжала женщина, со слезами благодарит матушку за молитвы. Ее муж раньше сильно бил, а после того, как она к матушке съездила, - перестал. Матушка нам удивленно говорит: «И при чем тут мои молитвы? Если за всех молиться, то по ночам и спать будет некогда».

Матушка всегда в любой ситуации видит только хорошее, всем довольна. У матушки сильно отекли и опухли ноги. «Ой, матушка, - спрашиваем, - что же это у Вас с ногами?» - «Пополнели», - радостно отвечает. Матушка спрашивает одну расстроенную послушницу: «Ну как дела?» - «Матушка, ну какие мои дела?» - с болью говорит она. – «Как какие? Хорошие. Всё у нас есть, никто не гонит, молиться не запрещают. Очень всё хорошо». Пришла к матушке одна сестра – грустная, сердце от скорби сжимается. А матушка говорит: «Тебе конфетку сегодня давали?» - «Да». – «А яблочко давали?» - «Да». – «Ну тогда ты должна быть веселая, ничего не скорбеть».

Как-то раз в Иосифо-Волоцком вели матушку со службы под ручки, идти с ней долго. И вот, вздохнула она глубоко и говорит: «Ох, еле выдержала, всю службу боролась: уйти – не уйти. Всю спину как кинжалами пронзало. Каждые десять минут думала: сейчас уйду. Потом: нет, потерплю немножко. И опять минут через десять: всё, не могу, уйду. Еще терплю Потом уже 1-й час приближается, думаю; ну всё, на 1-м часе точно уйду. Начали 1-й час читать. Ну, думаю, что ж, 1-го часа уже дождалась, чего ж теперь уходить, уж до конца посижу. Матушка старалась не показывать, но те, кто близко были часто слышали: «Еле выдержала…» С юности у нее это – «бороть себя». Однажды, при сильных болях, матушка сказала: «Каждую ночь ложусь и не надеюсь уже проснуться. Но утром смотрю – жива. Значит, вставай. Потихоньку расходишься и опять весь день трудишься». Удивительно, как матушка терпеливо и безропотно несла большие и малые скорби. Страдала, но безропотно, молча терпит. Ноги сильно болят – но ни слова жалобы, даже по лицу ничего не заметишь. Всегда веселая, бодрая: «Что такое хорошо и что такое плохо? Нам всегда хорошо». Да еще нас унылых и скорбных умеет развеселить. Матушка иногда молилась: «Господи, Ты Щедрый и Милостивый, у Тебя всего богато. Ты всем все дать можешь. Можешь всем дать терпение, чтобы все нести. Дай и мне терпения». Матушка учила: «Ты скорбишь, плачешь. Это очень хорошо, только ты сразу благодари Бога: «Так мне, Господи, так! По делам моим, так мне». Обязательно благодари, плачь и благодари. Тогда постепенно и радость будет. Скорбно, а от этого радостно. Трудно? Говори себе: «Потерплю еще немного, еще немного. Полдня потерплю, часик потерплю, еще часик потерплю». Так и весь день пройдет, а на второй день уже легче». «Когда особенно трудно, то проси у Бога побольше: «Дай мне, Господи, всех любить, всех». Тогда Господь хоть терпение даст». «Матушка, как Вы терпите, где силы взять?» - «Силу мы не можем взять, ее Господь дает».

По книге «От послушания к старчеству. Путь подвига блаженной памяти схимонахини Антонии (Сухих), Курск, 2018 г.