ПРЕПОДОБНЫЙ ПОРФИРИЙ КАВСОКАЛИВИТ IV

Старец Порфирий Кавсокаливит – великий подвижник, с детских лет подвизавшийся во славу Божию и стяжавший многочисленные дары Святаго Духа: дар пламенной молитвы, прозорливости, духовного рассуждения. Он мог исцелить больного одним прикосновением руки, способен был духовным зрением видеть события, происходящие за тысячи километров. Говорил: «Вот где христианство: через любовь к брату достичь любви к Богу». Говорил еще: «Ад – это есть отсутствие любви».

Отец Порфирий наставлял также: «Ключ к духовной жизни – молитва. Молитве никто не может научить, ни книги, ни старец, никто. Единственным учителем является Божественная благодать. Если я расскажу вам, что мед сладок, что он текуч, он такой-то и такой-то, то вы не поймете, пока не вкусите его. То же самое и в молитве».

Старец Порфирий вспоминал также как в юности он ощутил сильнейшую благодать, став невольным свидетелем молитвы старца-подвижника Димаса. Это был девяностолетний русский старец, который при молитве переживал такое посещение благодати, что стоял посреди храма, не касаясь ногами пола. Отец Порфирий говорил, что старец Димас передал ему свои дары молитвы и прозорливости в тот час, когда молился в притворе соборного храма Кавсокаливии во имя Святой Троицы.

Он рассказывал об этом так: «Господь явил обильное излияние благодати ко мне, смиренному, когда я увидел его, старца Димаса в кириаконе (соборном храме) делавшим поклоны и рыдавшим при молитве. При поклонах его посетила такая благодать, что она излучилась и на меня… Он был в благодати. Сиял во свете. Вот что было! Он тут же передал мне молитву. Я сразу вошел в его состояние… Дара прозорливости я никогда не желал. И когда получил его, не старался его развивать. Я не придавал ему значения. Я никогда не просил и не прошу у Бога открыть мне что-нибудь, потому что полагаю, что это противно Его воле. Но после события со старцем Димасом я совершенно изменился. Жизнь моя стала сплошной радостью и ликованием. Тогда я жил среди звезд, в бесконечном пространстве, в духовном небе! А раньше я был не таким…»

Он еще вспоминал: «После того как я ощутил благодать Божию, все дары преумножились. Я стал смышленым, выучил каноны Пресвятой Троице, канон Иисусу, другие каноны. Если их пели и читали в церкви, то я их заучивал наизусть. Псалтирь читал наизусть».

Вспоминал также: «Я действительно изменился. Много видел, но ни о чем не говорил, потому что не имел права говорить, не имел такого извещения. Все видел, на все обращал внимание, все знал. От радости не ходил по земле, а летал. Тогда открылось у меня обоняние, и я стал различать все запахи, открылось зрение, открылся слух. Я стал издали все узнавать, распознавать животных и птиц. По пению я знал, что это за птица: дрозд ли, воробей, зяблик или соловей, скворец или клест. Всех птиц я различал по пению. В конце ночи, на рассвете, я радовался трелям соловьев, дроздов – всех, всех птиц».

Полученный дар прозорливости позволял будущему старцу видеть то, что происходит на далеком расстоянии. Как-то его духовные наставники отлучились. Они находились еще за горой, когда внутреннему духовному взору юного подвижника стало открыто их приближение. Он побежал им навстречу, а они очень удивились, что он узнал об их приходе заранее. Юноша рассказал своему духовнику об открывшемся видении: «Геронда, не знаю даже как это объяснить! Хотя вы были за горой, но я видел, как вы шли нагруженные, и побежал. Гора была как стекло, и я видел, что за ней…» - «Хорошо, хорошо, - сказал ему на это старец, - не придавай этому значения и не рассказывай никому, потому что лукавый ходит по пятам…»

Как-то раз юный подвижник шел по осыпи. Когда он дошел до середины, вся осыпь подобно реке, стала двигаться с вершины горы, увлекая за собой камни, глыбы и все остальное. Ширина ее была пятнадцать-двадцать метров. Ноги юноши погрузились в камни до колен, и он не мог идти. Он был с грузом и в этой смертельной опасности стал кричать: «Богородица моя!» Через секунду невидимая сила отбросила его на двадцать метров на противоположную сторону ущелья, в безопасное место.

Тяжело заболев, отец Порфирий, не мог больше оставаться на Афоне, 33 года старец прожил в Афинах, где служил при больничной церкви святого Герасима, в самом центре города. Старец рассказывал о себе: «В шуме центральной площади Афин Омонии я жил как в пустыне Святой Горы. Среди многолюдного круговращения и шума Омонии я возвышал свои руки к Богу и проводил такую внутреннюю жизнь, словно в пустыне Святой Горы… И так жил в миру. Жил там, куда меня привел Бог. Всех я любил, всем сострадал, все меня умиляло. Это мне дала Божественная благодать».

Как-то старец разговаривал с директором афинского госпиталя, известным хирургом. Он описал хирургу во всех подробностях ход определенной операции так, будто сам был опытным хирургом. Директор госпиталя был крайне удивлен. Старец говорил о болезнях: «Молись не о том, чтобы Бог избавил тебя от различных твоих болезней, но о том, чтобы тебе посредством умной молитвы, пребывая в терпении, умиротвориться. Это принесет тебе очень большую пользу».

Говорил также: «Не проси Бога облегчить твои страдания от различных болезней, не принуждай Его к этому в своих молитвах. Но с неизменной стойкостью и терпением переноси свои недуги – и увидишь, какую от этого получишь пользу» Во время беседы со своими духовными чадами старец как-то сказал: «Лекарство от рака очень простое. Врачи пользуются им ежедневно, оно постоянно у них под рукой, как мне это, по благодати Божией, известно. Но Бог не открывает им это средство, потому что в последнее время в результате раковых болезней наполнился рай!»

Врач старца Георгий Папазахос как-то задал ему вопрос: «Почему многие духовные лица, особенно среди монашествующих, отвергают медицинскую помощь, считая, что Богородица их исцелит?» Старец ответил: «Это эгоизм. Это диавольское внушение, что Господь сделает для меня исключение из общего правила и дарует чудесное исцеление. Господь творит чудеса, но мы не должны считать себя достойными их. Это самолюбие. А кроме того, Господь Сам действует руками врачей. Господь дал нам врачей и лекарства».

Георгий Папазахос вспоминал также: «Однажды я находился в довольно унылом состоянии, размышляя о том, что моя жизнь большей частью проходит в суетном и бессмысленном времяпрепровождении. Тут звонок от старца: «Доктор, ты когда-нибудь слышал выражение: «Они не вкусят смерти?» Мы можем, если захотим, избежать смерти. Все, что нам надо сделать, - это любить Христа всем своим сердцем, господин кардиолог». И батюшка радостно рассмеялся на другом конце линии».

Монах Моисей из афонского Пантелеимоновского скита рассказывал такой случай: «Однажды я очень плохо себя почувствовал и пошел навестить старца. Взглянув на меня, он точно определил причину моей болезни, хотя доктора уже много лет не могли поставить правильный диагноз. Когда я возвращался от докторов, то опять навестил отца Порфирия, и он мне тогда сказал: «Чадо мое, это не мой дар, а Божий. Я говорю только то, что Господь велит мне сказать, а не то, что мой ум, или мое воображение, или мое мнение диктуют мне». После этого старец Порфирий рассказал отцу Моисею следующее: «Много лет тому назад пришел ко мне профессор одного университета и жаловался на свой некий недуг. Я ему сказал: «Профессор, это у вас от утробы матери». Он расплакался. Я спросил его, о чем он плачет. Он ответил: «Вы правы, отче, ваши слова имеют для меня глубокий смысл. Моя мать рассказала мне, что когда я был в ее утробе, мой отец ударил ее в живот, чтобы у нее был выкидыш». Тут старец добавил: «Неужели я находился во утробе его матери? Нет, но Господь вразумил меня сказать то, что я сказал».

Старец учил относиться к немощным и страстным людям с любовью: «Когда у человека есть какая-либо страсть, постараемся изливать на него лучи любви и милосердия, чтобы он вылечился и освободился. Это бывает только по благодати Божией. Подумайте, что он страдает больше вас».

Он говорил: «Кого мы называем мытарями и блудницами, для Бога – пойманные воры, тогда как я и вы все – мы воры, но не пойманные. Задержанный и униженный вор, всем известная, покрытая позором блудница – смирившаяся и покаявшаяся, намного выше нас, имеющих доброе имя, но живущих никому не ведомой и сомнительной жизнью».

Наставлял: «Страдающие души, скорбящие, которые мучаются от страстей, удостаиваются великой любви и благодати Божией. Такие люди становятся святыми, а мы часто их осуждаем. Вспомните апостола Павла, что он говорит: «А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим. 5, 20). Когда будете помнить это, тогда будете ощущать, что они достойнее и вас, и меня. Мы видим их немощными, но когда они откроются Богу, то станут все полны любви и Божественной ревности. Хотя они привыкли к другому, но потом они всю силу души отдают Христу и от любви Христовой становятся огнем. Так происходит чудо Божие в таких душах, которые мы называем пропащими».

Говорил еще: «Давайте будем предпочитать терпеть обиды, чем обижать. Когда в нас придет добро, любовь, тогда мы забываем о причиненном нам зле. Здесь сокрыта тайна».

Предостерегал от ропота: «Малейший ропот на ближнего влияет на душу, и вы не можете молиться. Дух Святой, находя душу такой, не дерзает приблизиться».