|
СОН ОТЦА ЛАВРЕНТИЯ
Надо сказать, что отец Лаврентий увлекался прогрессивными тенденциями в церковной жизни. Его интересовало новейшее течение церковников – стремление идти в ногу с миром, не отставать от современности, быть в центре научных достижений, активно участвовать в общественной и политической жизни своей страны и всего мира...
Интересуясь этими заманчивыми идеями, отец Лаврентий душой, однако, чувствовал их фальшь и вредность для истинного пастыря Церкви. Он хорошо знал святое Евангелие и ясно усвоил линию, которую проводил Спаситель в отношении гражданских властей. Создавая Церковь Свою на земле, Господь повелел апостолам и пастырям заниматься лишь церковными делами: служением, молитвой, проповедью о Царствии Божием...
Понимая пастырскую задачу именно так, отец Лаврентий все же колебался в душе. «Где правильный путь? – думал он. – Где точная апостольская линия пастырской жизни?»
И вот однажды с этими мыслями он уснул и увидел необычный сон.
По гладкой и широкой дороге с бешеной скоростью несется колесница. На ней реет алый флаг свободы. Сидящие в ней люди машут руками, что-то кричат, жестикулируют. Их много, и они какие-то сановитые, упитанные, хорошо одетые. На их крупных лицах застыло выражение жажды борьбы, мщения, непримиримости…
Странная колесница пронеслась, как метеор, и скрылась в густой пыли. «Колесница времени», – послышался чей-то голос. Отец Лаврентий подошел к большой дороге, по которой только что пролетела эта повозка, и на указателе прочел: «Дорога в никуда».
Не успев как следует опомниться от увиденного, он заметил вторую колесницу, которая также неслась по дороге. Предусмотрительно отойдя подальше в сторону, архимандрит видел, как она промчалась мимо него. Эта колесница тоже была наполнена людьми, но не такими, как предыдущая. Эти люди были одеты в церковные ризы, митры. В руках они держали сияющие кресты, золотые светильники и раскрытые книги, отделанные золотом. По виду вторая колесница походила на сияющее солнце, окруженное многоцветной радугой. На ней золотом было начертано: «Католичество».
Отцу Лаврентию показалось, что множество людей спешат за этой колесницей. Они будто летят, клубятся, сплетаются, обгоняя друг друга. И когда пронеслась вся эта несметная туча народа и улеглась пыль, на дороге остались лежать тысячи трупов…
Недолго пришлось удивляться и недоумевать отцу Лаврентию о видении второй колесницы. В облаке клубящейся пыли он заметил третью, которая быстро летела по этой же страшной дороге. В третьей повозке сидели совсем странные люди. Они были не то духовного сословия, не то светского. Однако книги и некоторые другие вещи показывали, что это какие-то пастыри, отцы, учители народа. Отец Лаврентий едва успел заметить надпись «Протестантство». Эта квадрига оказалась не такой богатой и сияющей, как предыдущая. Но число людей, спешивших за ней, было не менее значительным. Зато когда унеслась и сия многолюдная туча и улеглась дорожная пыль, трупов лежало кругом еще больше прежнего…
Но этим дело не кончилось. И отец Лаврентий чувствовал, что должно произойти еще что-то. Его мучил вопрос об участи своей – Православной – Церкви. «Неужели, – думал он, – и Православная Церковь будет мчаться по этой дороге, догоняя колесницу времени?»
Не успел он как следует поразмыслить об этом, как, к своему ужасу, заметил, что по дороге снова летит какая-то конструкция. Было понятно, что она отстает от ушедших вперед колесниц и поэтому увеличивает скорость движения – и без того уже невероятную.
Отец Лаврентий сразу узнал пастырей Православной Церкви, наполнявших эту колесницу. Их было меньше, чем сидевших в прежних повозках. Одеты они были в священные одежды, митры с крестами. В руках – жезлы и посохи, символы апостольской власти. Многие имели длинные волосы и предлинные бороды, которые растопыривались в стороны, как веера. Отца Лаврентия объял ужас. «Боже милостивый! – молился он. – Неужели и здесь будут жертвы?!»
Шум приветствий и одновременно проклятий наполнил пыльный воздух. Толпа людей спешила догнать своих пастырей, умчавшихся вперед, многие едва двигались по пыльной дороге. Они часто останавливались, поднимали усталый взгляд к небу, что-то страшное и неясное произносили их уста… А иные остановились, постояли, подумали и пошли обратно. Среди отставших были священнослужители, монахи, старички, старушки, больные, немощные и много-много детей…
Люди, скорбные и покинутые, собирались кучками и спрашивали друг друга: «Что же теперь будем делать? Куда будем подаваться?» Отец Лаврентий видел, как брошенное словесное стадо стало рассыпаться в разные стороны. Одни пошли направо, другие – налево, кто-то – назад. Многие плакали, вопили, звали Матерь Божию на помощь.
А с восточной стороны надвигалась черная туча. Сразу заметно потемнело. Подул холодный ветер, предвестник бури, навалилась ужасная тьма и покрыла собой, как чугунной плитой, все огромное поле бедных, беззащитных людей: мужей, жен и детей, рыдающих матерей и… трупы погибших.
Отец Лаврентий проснулся... Вся подушка, на которой он лежал, была мокрой от слез. Он спал и плакал! Сначала он оставался неподвижным, боясь пошевельнуться, но потом взглянул на часы. Была половина первого. Вставать еще рано. Он старался заснуть, но, как только закрывал глаза, ему представлялись страшные призраки. То виделся задушенный ребенок, валяющийся на дороге; то – мать, стоя на коленях, заламывающая руки и рвущая волосы на голове от ужасного горя. «Что с Вами, успокойтесь!» – пытался поговорить с ней отец Лаврентий. Но она безсмысленно водила большими глазами, не обращая на него внимания. «Бедная, от горя утратила рассудок», – заключил отец Лаврентий.
Он снова проснулся в слезах. Перевернув подушку другой стороной, попытался опять уснуть. Но что это? Боже мой! Звери! Дикие звери! Как их много! Да разной породы! Они выходили из лесов, гор, оврагов, бросались к жертвам и рвали их на части. Перед самым лицом отца Лаврентия – молодая девушка; не ясно, монахиня она или инокиня. Вся дрожит от страха, глаза расширились, волосы растрепались по сторонам. Она пытается бежать, но какой-то огромный зверь одним прыжком догоняет ее.… Несется душераздирающий вопль и тут же обрывается на высокой ноте…
«Боже милостивый! – шепчет отец Лаврентий, ворочаясь в постели. – Что же это такое?!» Часы показывают три. «Ох, хоть немного бы заснуть!»… И снова видит он: какие-то люди группами молятся в небольших хижинах или подвалах. Кругом – тьма, только слышатся возгласы и приглушенные молитвословия, плач, вздохи…
Потом он увидел какого-то человека – не то священника, не то монаха, а может и мирянина. Его сначала вели по дороге, потом вдруг толпа накинулась на него со всех сторон и начала безумно рвать, давить, топтать ногами… Он даже и не защищался. Когда неистовые люди разошлись, на дороге остался лежать изуродованный труп. Отца Лаврентия потянуло посмотреть, кто это такой. Он подошел к убитому. Что-то показалось ему знакомым в облике этого несчастного. «Боже правосудный! – воскликнул отец Лаврентий от изумления. – Да это же мой близкий друг, с которым мы учились в Ленинградской семинарии!» Потом послышались умолявшие голоса: «Спасите! Помогите!»
Когда он снова очнулся, брезжил рассвет. Отец Лаврентий тут же встал, оделся. Все тело ломило, голова страшно болела. Вечером, вернувшись с послушания, он все, что видел ночью, записал в памятную тетрадь, чтобы потом рассказать своему старцу…
Архимандрит Тихон (АГРИКОВ)
С Евангелием. Свято-Успенская Почаевская лавра, 2011.
|
