|
«АЛФАВИТ ДУХОВНЫЙ» ИЕРОСХИМОНАХА САМПСОНА (СИВЕРСА)
Покаяние Покаяние есть: 1) осознать грех; 2) оплакать грех; 3) сожалеть о содеянном; 4) выпрашивать: «Прости, не помяни»; 5) ненавидеть, презирать грех; 6) клятвенно: «Не буду больше»; 7) мольба: «Помози». В осознание приносится анализ факта. Произносить одно название греха не есть покаяние. Что есть покаяние? Покаяние есть: 1) осознать грех; 2) оплакивать грех; 3) возненавидеть грех; 4) оставить грех; 5) проклясть грех, боясь его, как заразную болезнь; 6) принести священнику этот грех на святую исповедь; 7) умолять о помощи больше его не повторять, понимая ясно, что без содействия помощи и благодати Божией, наше гнилое, немощное, убогое хотение – ничто! Надо знать, что не всякое покаяние Бог принимает, что не всегда мы получаем прощение своих грехов, что приносить свое покаяние непременно должно без лукавства пред собой и священником, принимающим покаяние на исповеди! Надо твердо и ясно знать, что прощение грехов не дается безусловно и навсегда, так как прощение греха дается под условием, чтобы прощенный этим грехом больше бы не грешил: только тогда прежние грехи не будут вменены тебе в вину и здесь, и на мытарствах, и на окончательном Страшном Суде! Если же ты вновь начал грешить, то призовешь на свою голову наказание и за те грехи, за которые ты не осужден и мог бы быть окончательно прощен… Покаяние и плач воспитываются через постоянное самоукорение и покаянную молитву: «Помилуй меня», но с условием оберегания чувств, языка! Люби строго хранить чистую-чистую совесть и страх Божий, и память смерти, и ответ за все. Помни ежедневно: за каждое гнилое, греховное движение сердца мы дадим ответ в День Суда! Покаяние есть второе крещение. Только покаянием мы можем оправдаться с верою, ясно твердою, от смирения сердца и ума, без чего спасение немыслимо!... Не надо уставать каяться. И надо каяться не только сознанием, а выпрашиванием прощения и помощи, чтобы не повторить грех! Мы надеемся как-то на себя, на свои хитрости, на свои мудрости, на свои ловкости какие-то, на какую-то умственную способность избежать греха… То есть мы показываем свою самость, самоцен, гордость: что, мол, я, хотя и каюсь, но я надеюсь на себя. До тех пор, пока мы сердцем не смиримся, и не поймем, и не будем плакать и исповедовать свою слабость, немощь, бессилие и ничтожество без помощи Божией и благодати Божией, до тех пор, конечно, мы грех не оставим! Он будет повторяться… На все есть закон, есть правило от святых отцов, то есть – покаяние. Это что? Осознать грех, оплакивать грех, исповедовать грех, ненавидеть грех, проклясть грех, бояться греха, избегать его и не повторять его больше. И для этого умолять о помощи и ограждении. И тогда грех прощается и никогда больше не помянется! А если грех сдается священнику, и человек его повторяет, то грех остается на нем! А священник незаконно читает разрешительную молитву, в утешение мнимо кающемуся. Если он не имеет намерения оставить или не хочет оставить, не может оставить – то не причащаться! Исповедываться можно, а причащаться не надо, пока грех не оставлен, так требует Златоуст. А мы этого не соблюдаем, вот почему и бываем больны, и бесноваты, и несчастны, все только поэтому… У нас с вами разные грехи. Скажем, мы не оставляем, а только сознаем их, что мы виноваты. Раскаиваемся в них, но не хотим от них отстать, не хотим их оставить навсегда. Их ненавидеть, проклинать… Покаяние – это добродетель, по Златоусту: она приобретается годами, если свое сердце человек запачкал страстями; а отроку или юноше, который получает понятие о покаянии, тому можно быстрее. Тот постигает эту добродетель в полгода. Если он поймет, что такое покаяние – чистая, незапятнанная совесть, - то он это схватывает и усваивает. Состояние покаяния и делание покаяния – это две разные вещи. Движение сердца покаянное – это одно, а делание – другое. Ненависть и оплакивание нужно сочетать, одно с другим. Ненависть ко греху и оплакивание своего умения любить этот порок. Когда мы каемся, мы ведь оплакиваем наши погрешности, да? И наше тяготение ко греху?.. И нашу беспомощность без благодати Божией? Все это, вместе взятое, и есть покаяние! Мы, кажется, как-то говорили и читали, что покаяние есть: осознать грех, оплакать грех, ненавидеть грех, бояться греха или того места, или того человека, где был грех: как бы не впасть второй раз. И все эти четыре состояния – это и есть вместе взятое, покаяние. Когда одно из них отсутствует – это уже не есть покаяние. А без пятого делания: «Помоги!», «огради» оно не приведет ни к чему, потому что мы опять будем спотыкаться, опять будем грешить… А когда мы выпрашиваем: «Помоги!», «огради!», «исцели это пятно, которое остается на совести, на сердце!» «выскобли, чтобы не было тяготения ко греху!», - это есть покаяние. Притом формы покаяния бывают разные. Мытарь каялся, это одно покаяние, блудница каялась – это другая форма покаяния… Манассия каялся – у него другое покаяние. И разбойник на кресте каялся – тоже покаяние: он, значит, настолько глубоко исповедал Христа Распята (что Он Богочеловек), что сказал только два слова: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!», то есть, по-русски: «Вспомни меня, Господи, во Царствии Твоем!». Настолько глубоко было его смирение, да? А если я буду говорить «прости», но буду делать, потому что мне хочется или я не удержусь – это еще начало покаяния! Вот почему удивительная, сильная форма была – покаяние Марии Египетской! Она оплакивала и отрезала себя от искушения, да? И грызлась хотением этой пищи, этого вина, этих ощущений блуда! И пустыня ее жгла…Голод жег.. Даже одежды ее превратились в нитки, она ходила нагая, и она этого не замечала благодатью Божией, потому что она была пронизана этим желанием, чтобы Господь простил ей. Она, не зная того, что она святая, уже была святая! Она переходила Иордан, как по суху! Когда Зосима пришел к ней, она сказала: «Через год ты не придешь, ты будешь болен, а еще через год ты приходи!» Она знала, что он придет и не застанет ее. Лев ее похоронит… Покаяние мытаря: «Милостив буди мне, грешному!» Значит, он психологически понимал, что он ничего не имеет права просить, только милости. Эта милость Богочеловека, она, может быть, снимает с него эту тяжесть: тяжесть грехов – осуждения, насильника, фининспектора. Он ведь сажал в тюрьму за подати, которые он самовольно накладывал, он людей обирал… Это обирание людей ради себя – это высшая форма жестокости… Больше формы нет, как быть мытарем… Не ради государства, не ради императора или Понтия Пилата, а ради обогащения себя! Он должен принести обратно все награбленное, да?.. И как он принесет, у него выразилось очень ярко и глубоко: «Милостив буди мне, грешному!» Какое смирение сердца, да?.. Это замечательная канва для нас! «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, милостив буди мне безумному, гнусному!» И так – весь пост. Это одна из форм покаяния… Некоторые дают цветы, гроздья, плоды покаяния, подвиги, и т.д. И, конечно, такой человек, по-настоящему кающийся, он больше эти грехи (или грех) не повторяет. Если он повторит, то он бежит каяться, оплакивать его, исповедывать и выпрашивать прощения с ненавистью, с проклятием греха и содроганием: если вспомнит, как он грешил! Это и есть покаяние! Такое покаяние Господь принимает, и снимает все! И бывает извещение, что нам прощено… Начало покаяния берется с языка. Пока язык не обуздан, никогда покаяния не будет! Язык дома, язык на работе, язык везде… Объявить суровую скупость на язык. Не на карман, а на язык. Каждый да разумеет, с чего начинать!
По книге «Алфавит духовный», Москва, 2009 г.
Лишения, которым, на первый взгляд подвергается наше тело по уству поста, ничтожны пред душевною пользою, которую способен принести пост. (Свт. Игнатий Кавказский)
Не ешь ты мяс, но поедаешь брата. Воздерживаешься от вина, но не удерживаешь себя от обид. Вкусить пищу дожидаешься вечера; но тратишь день в судебных местах. (Свт. Василий Великий)
Злоба злобы не уничтожает. Но если кто делает тебе зло, тому делай добро, чтоб добрым делом уничтожить злобу. (Прп. Пимен Великий)
Познавший свои прегрешения имеет силу и над языком своим; а многоглаголивый еще не познал себя, как должно. (Прп. Иоанн Лествичник) |
