ЖИЗНЕОПИСАНИЕ СХИМОНАХИНИ СЕПФОРЫ (ШНЯКИНОЙ), 1896-1997

В миру Дарья Николаевна Шнякина (урожденная Сенякина), родилась в крестьянской семье, в селе Глухово Гавриловского уезда Тамбовской губернии 19 марта 1896 года по старому стилю. Отец ее, Николай Алексеевич, крестьянин-середняк и мать, Матрона Герасимовна, были трудолюбивыми, честными, верующими людьми, хотя и неграмотными. Из тринадцати детей, родившихся у них, выжило только трое: Дарья ее брат Василий и Павел, первый брат был впоследствии убит на войне 1914 года, второй при раскулачивании, в начале 30-х годов.

Матушка в конце своей жизни (а она пожила сто один год) вспоминала: «Жили мы хорошо с родителями, ходили в храм…, икона на вратах…, монахи были в родне моего отца: один монах, а другой жил как монах все знал…. В маминой родне были три монахини и один монах». Дед Дарьи крестьянин Алексей, много ездил по святым местам. В 1903 году привез внучке четки. Господь даровал ей такую долгую жизнь, чтобы не прервалась связь времен. Матушка вспоминала также, как учили ее Иисусовой молитве жившие в Глухове при храме Покрова Божьей Матери монахини, обучая ее шитью и ткачеству, они говорили, что во время работы нужно произносить молитву «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешную»…

Работы в деревне было много. К ней крестьяне приобщались уже с детства. Труд тяжелый, разнооб­разный: в огороде, в лесу, на пашне да на скотном дворе. В воскресенье ходили в храм. Жизнь была в деревне простая, среди русской природы – открытой Божьей книги, говорящей о Создателе. На третьем году войны смертью храбрых пал на поле брани брат Дарьи Василий. Вскоре скончался отец, ему было в это время всего сорок пять лет. Почувствовав приближение смерти, он зажег свечу и, сжимая ее в холодеющих руках, сказал: «Подержите меня…. Я сейчас умру». Дарье исполнилось двадцать лет. Отец, пока был жив, не выдавал ее замуж, так как знал, что она этого не хочет. Она желала принять иноческий постриг.

Долог был этот по истине узкий и каменистый путь для матушки Сепфоры! Господь, сотворивший обитель в ее сердце, не оставлял ее. Она любила Господа и знала, что тот есть любящий Его истинно, кто исполняет его заповеди.

Когда после кончины отца, в 1916 году, к ней посватался молодой односельчанин Дмитрий Шнякин, человек верующий, бывший в Сарове и Дивееве, мать Дарьи благословила этот брак. Девушка безропотно подчинилась. Она вошла в большую зажиточную семью: у свекра, старосты сельского храма, было четверо сыновей и дочь, большое хозяйство. Он не позволял своим детям после женитьбы отделяться от него и вот в доме собралось четыре снохи, пять молодых женщин. Дарья стала старшей снохой, которой по чину полагалось за всем следить, всем распоряжаться, словом, домоправительницей. Матушка вспоминала, что ей тогда «лапти некогда было снять, не то что отдохнуть». Она справлялась со всеми делами, и все были ею довольны. Господь давал силы, так как она постоянно помнила о Нем. Родители мужа видя ее послушание и старание, христианскую направленность ее души , отпускали ее на богомолье в Дивеево. А путь-то был неблизкий. Шесть дней туда и шесть дней обратно, да там несколько дней (поисповедаться, причаститься). Известно от ее близких, что еще живя мирской жизнью, она уже тогда имела подвиг воздержания. Никто не видел, как она ела. Готовила для большой семьи мясную пищу, всех угощала, а сама всегда отвечала: «Да я уже поела».

В 1933 году свекор Дарьи по­строил для нее с мужем новую избу и выделил часть хозяйства: лошадь, корову, овец, разный инвентарь… Но в это время власти начали устраивать колхозы, разо­ряя при этом крестьянские хозяйства, арестовывая и преследуя несогласных. На Тамбовщине этому сопротив­лялись очень сильно: вспыхивали крестьянские восста­ния, подавлявшиеся силами регулярной армии. Началось массовое «раскулачивание» неугодных крестьян. Середняк и просто работящий мужик-одиночка также считались ку­лаками. Смерть катилась из одного двора в другой...

Муж Дарьи не сомневался, что дело дойдет и до них. В надежде, что без него жену и детей здесь не тронут, он уехал в поселок Болохово, что в тридцати километрах от Тулы. Там открыто было месторождение каменного угля и начиналось строительство шахт. Он рассчитывал об­основаться в Болохове и вызвать семью туда. Едва он уехал, как в Глухове началось раскулачивание, и притом в самой жестокой форме. Шнякины на предложение отдать все имущество в колхоз ответили отказом. Добрались и до свекра с сыновьями и до Дарьи с детьми. Матушка вспоминала: «В 1933 году, на Покров, нас раскулачили. Прямо взяли за руки и вывели за ворота: иди куда хочешь... И стали ломать избушку – по бревнушкам весь дом разобрали.»  Дарья с детьми стояла у изгороди, смотрела и удивлялась: «Зачем это ломают новый дом? На дрова что ли?»

Младший брат Дарьи Павел и еще трое молодых му­жиков отказались идти в колхоз. Пьяные уполномоченные отвели их к церкви и на глазах односельчан не за­стрелили, а побили до смерти камнями, по образу иудеев, казнивших святого архидиакона Стефана. Дарья видела эту страшную картину. Избитого свекра и других людей отправили на Соловки. Свекровь поехала с мужем и умерла в пути.
От такого горя у Дарьи почти все зубы выпали…

До раскулачивания в период с1917 по 1928 годов у Дарьи родились четыре дочери Александра, Параскева, Лидия и Иулия. Наступила зима, жить стало негде. В Болохове, семье не намного стало легче. Та же скудость во всем. Жили долгое время в проходной комнатушке, спали вшестером на полу, соседи через них перешагивали. Дочь Параскева, вспоминая те времена, зиму, а потом и лето, рассказывала: «Что ели? Да что все, то и мы. Травку вот... Всю и поели, что у дома росла. Да как быстро она росла-то, прямо диво. Натолчем, бывало, какой крупицы туда, если есть... Хлеб пекли из картошки: немного муки добавим – и хорошо. Мама шила много на заказ, вот, глядишь, узелочек и дадут. А так и милостыню просили, что ж... В зиму холодновато было: топить нечем – ни дров, ни соломы... «Вы, – говорят, – кулаки, вам не положено». Собирали на полях сухие подсолнухи, связывали и топили ими. Иной раз навозом». Дарья шьет. Параскева в няньках у крестной. Так жили до начала Великой Отечественной войны.

В 1946 году после кончины мужа матушка с дочерьми переехала в небольшой городок в Тульской обл. Киреевск. Дарья всегда бралась за любую работу, грязи под ногтями не боялась. Боялась лишь одного: отдалиться от Бога. Дочери выросли и теперь могли позаботиться о ней, о ее очень небольших нуждах. Однажды в Киреевске матушка уединенно молилась, и вдруг явились Ангелы, которые стали ходить вокруг нее, совершая какой-то обряд. Когда они начали одевать ее в монашеские одежды, она поняла, что это - постриг. Вскоре Дарья приехала в Троице-Сергиеву Лавру и здесь, на исповеди, рассказала о своем чудном пострижении в иночество. Тогда ее благословили на постриг в мантию, который совершили здесь, в Лавре, 20 октября 1967 года, в котором она была наречена Досифеей. Это произошло так незаметно, что дочери матушки не сразу об этом узнали. А в декабре 1989 года владыка Серапион, митрополит Тульский и Белевский, постриг матушку Досифею в схиму с именем Сепфора. Матушка старчествовала, принимала и наставляла людей у себя на дому. За великую любовь к Богу, к Церкви, к людям, в матушке Досифее открылись духовные дарования: дар молитвы, дар любви, дар прозорливости. Матушку Сепфору беспокоило то, что ей, схимнице, придется, как она думала, умереть в миру. Долго она молилась Матери Божией и Та явилась ей однажды ночью во сне, в ее маленькой келейке в Киреевске. «Ты не умрешь в миру, - сказала Она. - Ты умрешь в Клыкове, в монастыре». Матушка лишь подумала недоуменно: «А где ж оно такое есть?», как Пречистая ответила: «Не надо тебе знать. Придет время - священники сами к тебе приедут». В августе 1995 года матушку Сепфору посетил будущий наместник монастыря Спаса Нерукотворного пустынь в с. Клыково игумен Михаил, в ту пору трудившийся над созданием обители. Узнав, что он из Клыково, матушка обрадовалась: «Вот и славно что ты приехал, я ждала! Ты дом строишь?» и услышав утвердительный ответ говорит: «Строй быстрее я приеду к вам жить». К Рождеству 1996 года матушка поселилась в монастыре в с. Клыково в новом срубе, в нескольких километрах от Оптиной пустыни. Как же радовалась матушка! «Ну вот, вернул Господь мне мою деревяшечку!» Она часто говорила: «Выйдешь за порог, а там семь дорог, а выбрать-то надо одну, ту, что ведет к Богу.»

За то время, что матушка прожила в Клыково, много монахов и мирян получили духовное окормление и утешение в скорбях. Для всех Матушка открывала дверь ко спасению. Матушка почила 13 мая 1997 года. На могиле Матушки происходят многие чудеса.

По книге «Умягчи, Господи, сердце мое...» Старица Сепфора (Шнякина)», Тула, 2014 г.