ПОУЧЕНИЯ СХИМОНАХИНИ СЕПФОРЫ (ШНЯКИНОЙ), 1896-1997

VII

Кто-то спросил схимонахиню Сепфору, вероятно уже получив урок печального опыта общения с «инакомыслящими»: «Матушка, а как поступать, если случится встреча с каким-нибудь сектантом?» Они, бывает, знают Писание лучше православных… «Они свое говорят. А тебя спросят: «Ну а ты-то?» А ты свое говори: «Я христианин, молюсь Богу». Они так живут, а ты – так. Ты хоть знаешь немножко – с тобою Господь, а с ними – нет. У них неправда, а у тебя – правда. Может, ты знаешь только «Богородицу» да «Отче наш», а она у тебя, вся правда-то, вот тут, в сердце сидит. Ты неправду не умеешь говорить. Ты с Богом. А они много говорят, но они не Божьи».

Кого-то волнует, как лучше читать Иисусову молитву, устно или про себя, и где. Матушка отвечает: «Иисусову молитву можно везде читать. Когда не один, про себя читай. А когда один, то вслух читай, устами. Хоть двенадцать тыщ прочитай, хоть всю ночь читай. Попробуй ночку одну почитай. Это трудно. Никто так не читает. Это только тот, кто на молитву с малолетства благословлен и сидит на одних четках. А ты как же? Ты туда идешь и сюда идешь, ты и в церкви, ты и священник. Где ты успеешь? А все равно Иисусова молитва дороже всего».

Молодых священнослужителей матушка предупреждала: «Вы молодые, враг вас так и сторожит: «Как бы он ошибся?» И когда ошибаешься, радуется. Или: «Как же этот-то никак не ошибается?» И он старается сбить вас с толку. А ты взял себе свое – и иди по правде. Как с людьми? Дорогие мои, сейчас и говорить-то нельзя все. Надо аккуратненько так. Сказал слово, а оно уж полетело. Нужно уметь, кому чего и сколько говорить».

Как быть с нерадивыми, ленивыми? С кем советоваться? Матушка отвечает обстоятельно: «Вот вас собралось четверо, и вы начинаете брату говорить: «Иван, ты почему не сделал?» А он оправдывается: «А я вот устал, не хочу да не могу». А вы не так. Надо говорить: «Иван, вот это так-то надо сделать, а то – так-то». Вы смягчайте его. Глядишь, он поймет. В другой раз уж боится вас – опять не так что-то сделал. Что-то вспомнит. Только умиленным своим сердцем. Больше никак. Глядишь, и исправится. А если ты строго скажешь: «Ты почему так-то сделал?» - нет. Ты помягче скажи: «Ты вот так-то и так сделай». Тогда он, глядишь, задумается: «А-а, мне велели вот так-то это сделать». «Матушка, а если я устал ему делать замечания, даже мягкие? Просто надоело уже, и я делаю вид, что как бы не вижу, молчу. Как в этом случае: на мне грех?» «А ты идешь мимо, молчи и про себя молись: «Господи, помоги вот такому-то. Господи, умягчи мое сердце и его. Сам я уже не могу больше». Вот так у Господа попроси. Со смирением. Если хочешь прямо идти за Ним. А то серчаешь на брата… Не груби. Глядишь, и он хороший станет. Ведь так? А то ты его зобижаешь-зобижаешь. Радость ты моя, я ведь хочу, чтобы все вы одинаковые были. А ведь одинаковых нет. Один хороший, а другой сбивает с толку. А вы спрашивайте друг друга, помогайте».

У духовной дочери матушки - Людмилы Николаевны - с сыном не ладилось. Перестал слушаться, дерзил. Она спросила, как быть. «Стала матушка учить меня, как с сыном обращаться, как общаться с ним. Несколько раз повторила, что нельзя кричать на ребенка. Надо быть ласковой, надо уговаривать. Успокоила: «Не возьмут его в армию. Там знают, что он болен». А еще наказал мне: надо больше молчать. За каждое праздное слово ответить придется». Сына в армию, действительно, не взяли. Людмила очень старалась следовать советам матушки. И их отношения с сыном в корне изменились. Впрочем, не только это – в ее жизни многое изменилось. Встреча с матушкой определила новое направление в ее жизни, не только куда, но и как надо двигаться, к чему и к Кому стремиться. При первой встречи с матушкой Сепфорой Людмила ничего не знала о духовной жизни. Не ведала и о том, что люди бывают прозорливыми. Когда вошли, матушка сидела на стульчике. «Я подошла к ней, встала на колени, следуя совету знакомых. И…заплакала». Едва матушка улыбаясь, заговорила, коснулась ее головы, она ощутила, как словно бы с головы до пят омыл ее поток чистейшей воды. Людмила плакала, и ей казалось, что она возвращается в счастливое чистое детство.