Наставления архимандрита Кирилла (Павлова)

IV

Вспоминает монахиня Таисия (Житникова): «Батюшка столько перенёс на себе скорбей, обид, клеветы и лжи, что мы много и не знаем! Да и знает кто что-то, всё равно той степени страданий, какие он переносил, передать не может… Много скорбей пришлось ему претерпеть. Монастырь, даже почитать если у древних отцов, далеко не райский уголок, а место испытаний. Наместник тогдашний, архимандрит, тоже на отца Кирилла восставал. Когда батюшка исповедовал у проходной, то там комнатка крохотная была «посылочная». Так тот ему и там запрещал исповедовать людей. Отец Кирилл, чтобы мир не нарушать, потихоньку всё старался делать, но везде есть осведомители. И вот однажды заявляется туда наместник, как стукнет кулаком по столу: «Сколько вам говорить, что прекращать это всё надо?!» И такое бывало. Не всё мёд для праведных и в монастырях…

Отец Кирилл говорил: «Исповедовать Иисуса Христа только одними устами, а жизнью и делами не сообразовываться с Его учением, не есть исповедание, но одно лишь лицемерие. Что значит брать крест свой? Это значит идти тесным и скорбным путем непрестанной борьбы со страстями и похотями, соблазнами мира, с искушениями диавола, терпеть случающиеся болезни, беды, напасти, гонения, изгнания и смерть, если угодно будет Господу послать это нам. Не уклоняйся и ты, христианин, от Голгофы, от креста терпеливым перенесением до конца всех неприятностей, огорчений и скорбей житейских, посылаемых от Бога».

Бывали и большие скорби отцу Кириллу… Подослали ему «органы» небольшого роста лет, под пятьдесят, некую «Александру-маленькую», как все звали её. Так вот, она пролезла в его чада, развила такую деятельность!.. быстро выдвинулась. Стала первой из духовных чад. Была-то года два, а столько напакостила!.. У неё было задание, она хотела батюшку выжить из Лавры, как отца Тихона (Агрикова). Взяла верх над всеми, начала прямо нападать, особенно на нас (тайных монахинь), когда мы к батюшке подходили. Наших девушек бить, клеветать на всех. Зачем мы подходим? Била по голове, прямо как треснет. Не подходите и всё! Ой, это ужас был. Клеветала на нас. Потом дошла до того, что стала клеветать на батюшку. На отца Кирилла дело завели. Он об этом никому не рассказывал. Тогда был благочинный архимандрит Феодорит. Когда он был в тюрьме, то ему в пытках того же НКВД часть языка отрезали, и он так пришепетывал, но проповеди хорошо говорил. Он жалел отца Кирилла. Как-то он нам и говорит: «Если вы хотите спасти батюшку, то идите срочно в больницу. Пусть вас обследуют, что вы невинны и все принесите соответствующие справки». Батюшка Кирилл думал уже, что его посадят, узелочек с вещами заготовил. Та, подосланная к отцу Кириллу, наговорила, оказывается, всем. Письма в Патриархию написала, что он-де батюшка-то наш «живёт» с нами! Представляете?!. Мы пошли. Нас унизительно осмотрели в больнице. Выдали нам справки. Мы эти справки наместнику Лавры и по начальству передали. Это только и спасло батюшку. Там уже такие меры против него заготовили!.. На суд повестку ему прислали и в тюрьму собирались заключить. Судебное дело тогда сразу же и закрыли. Нам сказали подавать в суд, но мы не стали, решили, что – Бог пусть Судией ей будет. Вот такая была злоба. Два года она пакостила батюшке. Правда всё-таки восторжествовала! Бесовку ту после этого как ветром сдуло, тогда она сразу исчезла. Но и потом та не угомонилась. Когда ей ничего не удалось, она ещё отомстила, такую пакость сделала. Передала через кого-то «гостинец» - своё грязное белье для отца Кирилла, чтобы осквернить монаха. Хорошо, что посмотрели, развернули кулёк-то… Вот какая была подослана! Вот как враг воюет-то с лучшими, духовными монахами!..

Одна моя знакомая рассказывала, что грех такой сделала, что не могла ему сказать об этом, «стеснялась». Тогда отец Кирилл, чувствуя, что она не всё сказала, начал помогать ей, расспрашивать: «Такой грех?» - «Нет. «Такой?» - нет. И наконец батюшка точно определил её тайный грех, спросил: «Такой?» - «Да». Отец Кирилл всего себя напрягая, не жалея ни времени ни сил своих всё-таки докопался до её язвы. Довёл её до полного покаяния, очищения. Вот какой диавол крепкий. Она со стыда сгорала, а упиралась до последнего. Пока отец Кирилл своим усилием не выковырял загноившуюся, глубокую занозу. И так со всеми.

Отец Кирилл постригал меня по благословению нашего Ярославского владыки в Лавре. После моего пострига он мне как-то при исповеди признался: «Заешь, как мне попадет за вас?» Я поняла, что не от людей попадает, а от невидимого, сильного врага. Мы ведь ленимся, бывает, не исполняем того, что назначает нам духовник, не помогаем священнику, который нас тащит к нашему же благу, вымаливает нас. Если человек мало делает для своего же спасения, то священнику очень тяжело. Некоторые из них оставляют таких «тяжелых» прихожан, а отец Кирилл никогда, никого не оставляет. Мужественно борется за каждого. Молится за всех, не разделяя на «любимых и не любимых». За последних даже больше трудится, всегда, не переставая.

Когда долго болевшая моя мама умерла, я хотела уйти в монастырь. Отец Кирилл сказал на это: «Если настоятель храма, где служишь, отпустит». Тот не отпустил… Последний раз я просилась в монастырь, игумения меня звала дважды. На этот раз батюшка такое условие поставил: «Если тебя сестра отпустит». Тогда я с сестрой жила. Сестра ответила: «Как хочешь». Я уж собираться начала, а на четвёртый день её парализовало. Всё! Опять остановка. Значит, не угодно получается Богу, чтобы я ушла. Три с половиной года я за ней ходила. А потом она умерла. Остался сын её сиротой. Отец Кирилл и говорит мне: «Ну, куда ты оставишь его? Уйдешь. Всё. Кинешь. Ты доведи его до разума, до совершеннолетия. Там видно будет». А потом, когда племянник вырос, женился, к этому времени батюшка заболел. Так и осталась одна здесь, как курица на насесте.

Понимаем теперь, что виноваты мы во многом перед батюшкой. И теми глупыми обидами, за то, что он нас вразумлял своей строгостью, за непослушание наше. Много сейчас священников, угождающих нам, приятное только говорящие своим пасомым, но с ними не спасёшься. Отец Кирилл строго следил за нашим духовным состоянием, ничего не пропускал, не сюсюкал перед нами, чтобы понравиться и собрать как можно больше вокруг себя. Нет! Он всегда безстрашно обличал, напоминал, что надо исправляться,. Но и это делал без злости, с любовью, сожалея о нашем том или ином падении. Ни разу за много лет, что я к нему ездила, я не видела, чтобы он разнервничался, вспылил, нагрубил кому-либо. Не было такого никогда. Только огорчится и скажет: «Ну, разве так можно? Разве это по-христиански?»

Иногда приеду и говорю батюшке, что меня обидел тот и тот. Он скажет: «Ну что ж? Поклониться голова не отвалится. Ты права, не права, иди первая и проси прощения». Когда я еще работала, мне сильно досаждал секретарь партийной организации. Нас заставляли в праздники работать, на Пасху. Главный бухгалтер была верующей и заступалась за меня. Я выходила на работу и вечером, всегда, когда она меня просила. Вскоре он уехал на месяц учиться и заболел там туберкулёзом легких. Приходила к нам на работу его дочь и говорила, что папа плохой. Я поехала к батюшке сказать, что человек сильно болен, а я его жалеть не могу, в сильном недовольстве на него нахожусь. Отец Кирилл мне и говорит на это: «Обязательно иди в больницу, купи хороших гостинцев и навести его». Я растерялась: «Как это? Зачем? Почему? Ведь это не я его обижала, а он меня. Заставлял нарочно выходить на работу в воскресенье, либо в большой церковный праздник, а то и вовсе, сославшись на какую-то там придуманную «производственную необходимость», даже в Пасху. И вот теперь, я же должна перед ним повиниться, навестить его. Улыбаться ему. Почему? С какой стати?!» Подумала, что он меня и не примет. Переломила я себя. Заставила. Пришла к тому больному парторгу. Он так обрадовался мне!.. «Кто же это ко мне пришёл? Тамара Житникова!» – радостно вскричал он. «Простите меня за все неприятности, что вы имели за меня по вашей работе», - сказала я ему. А он мне в ответ: «Мне теперь всё равно. Я теперь уже ничего не боюсь. Прости и ты меня, пожалуйста, что злился на тебя, преследовал. Меня же ведь тоже контролировали, следили, как я идеологическую линию соблюдаю. На тебя особо указали, чтобы спуску не давал, строже всех взыскивал, от церкви отогнал. А ты вон какая упорная оказалась. Молодец! Спасибо тебе. Многому ты меня научила». Потом в церкви я встретила его дочь, и она мне рассказала, как он долго ещё радовался моему приходу. Сказал ей: «ко мне приходила сама Тамара Житникова! Ты представляешь?!. Сколько я ей зла сделал?! А она пришла ко мне, негодяю. Никак не мог поверить вначале своим глазам, мол, ошибаюсь или нет? Это разве не чудо?!» Это всё по батюшкиному настоянию было.

На работе меня пытались «перевоспитывать» Коллектив был 15 человек, и они меня всегда уговаривали снять платок. И на фотографиях я в платке. На это я им сказала, что никогда не сниму, что хотите делайте, хоть увольняйте. Без платка не могу, это грешно. Они и лестью меня пытались заставить, мол, у тебя такая красивая коса, а её никто не видит. Говорю им, что не надо мне никаких, ничьих восхищений. Меня отец Кирилл не благословил, когда я хотела купить магнитофон. Сказал: «Зачем он тебе? Он нужен тем, кто в храм ходить не может, болеет. Ты живёшь в 5 минутах ходьбы от храма. Вот ходи и молись, а магнитофон тебе не нужен».

Батюшка не различает ни бедных, ни богатых. Для всех находит время. Умный он не от ума. Он духом прозревает так, что видит грехи и подсказывает пути, как подвести к покаянию».

По книге «Старец. Архимандрит Кирилл (Павлов)», Ярославль, 2012 г.