ЖИТИЕ СТАРЦА ПАИСИЯ СВЯТОГОРЦА

Блаженный Старец Паисий (мирское имя Арсений Эзнепидис) родился 25 июля 1924 года (по ст.с.) в селении Фарасы, в Каппадокии (Малая Азия). При обмене населением, в ходе которого греки из Малой Азии переселились в Грецию, а жившие в Греции турки – в Турцию, грудным ребёнком был привезён в Грецию. Его родители поселились в небольшом городке Конница, где будущий Старец вырос и получил начальное образование. Уже с детских лет Арсений жил как подвижник. Он наслаждался чтением Житий Святых, усердно, с чрезвычайной ревностью и с удивительной бескомпромиссностью стремясь подражать их подвигам. Вместо сказок и детских историй родители рассказывали Арсению о жизни и чудесах преподобного Арсения Каппадокийского. Уже с малых лет он хотел стать монахом, чтобы походить на своего Святого. Он отдавался непрестанной молитве и одновременно с этим старался развить в себе любовь и смирение. В юношеском возрасте будущий Старец выучился ремеслу плотника, желая и в этом быть похожим на Христа. Мать советовала будущему старцу не стремиться побеждать сверстников в играх, чтобы потом не гордиться этим, и даже не стремиться первым занимать место в шеренге одноклассников, потому что, как она говорила, «первым или последним ты туда встанешь – никакой разницы нет». Кроме этого, мать учила его воздержанию: не разрешала ничего есть до тех пор, пока не придёт время принятия пищи. Нарушение этого правила она считала тяжёлым грехом. С малого возраста Старец возлюбил труд. Он помогал своим родителям в крестьянских делах, работая без устали и с большой отдачей.

Когда в Греции началась Гражданская война (1944–1948), Арсений Эзнепидис был призван в действующую армию, получил воинскую специальность радиста и три с половиной года служил Родине. В армии он продолжал подвижническую жизнь, отличался отвагой, самопожертвованием, высокой христианской нравственностью и многообразными дарованиями. Когда кого-то из сослуживцев назначали участвовать в опасной операции, патрулировании и тому подобном, Арсений спрашивал его: «Какая у тебя семья?» Если солдат говорил, что женат и имеет ребёнка, Арсений отвечал: «Хорошо», шёл к дежурному по части и просил отправить его на операцию вместо семейного сослуживца. Второму радисту их отряда Арсений не давал носить ни рацию, ни аккумуляторы, чтобы в случае опасности тот был налегке и мог спастись. «В одном бою, – рассказывает Старец, – я вырыл себе небольшой окопчик. Один солдат подполз и попросился ко мне. Я потеснился, и с трудом мы сидели в тесном этом окопчике. Потом, когда приполз ещё один солдат, я выбрался из окопчика и дал ему возможность укрыться. Вдруг – один осколок чиркает меня по голове! Я был без каски – только в капюшоне. Щупаю голову рукой и никакой крови не чувствую. Снова щупаю – ничего! Осколок сбрил на голове волосы, оставив голую полоску шесть сантиметров шириной. Не осталось даже царапины. Уступив ребятам место в окопчике, я сделал это от сердца. «Лучше, – подумал я тогда, – если меня сейчас один раз убьёт, чем убьёт кого-то ещё, а потом и меня всю оставшуюся жизнь будет убивать совесть. Как я вынесу мысль о том, что я мог его спасти и не спас?»  Конечно, Бог очень помогает тому, кто жертвует собой ради других.

Отдав долг Отечеству, Арсений встал на путь монашеской жизни – той, к которой стремился с самого детства. Ещё будучи мирянином, он не раз переживал Божественные опыты жизни во Христе. Но когда он стал монахом, особое благоволение к нему Святых, Пресвятой Богородицы и Самого Господа сделалось очевиднейшим. Отец Паисий подвизался на Святой Афонской Горе, в монастыре Стомион в Коннице и на Святой Горе Синай. Он проводил свою жизнь в безвестности. Всецело вручив себя Богу, Который, в Свою очередь, явил и отдал его людям. 27 марта 1954 года после установленного испытания послушник Арсений был пострижен в рясофор с именем Аверкий, а 3 марта 1957 года – в мантию с именем Паисий. Старец не принимал великосхимнического пострига. От необыкновенного благоговения, которое он испытывал к Таинству Священства, Старец не согласился принять священнический сан.

Обычно Старец ел то, что не требовало варки или другого приготовления на огне. «К счастью, – говорил он, – приготовления пищи в моём распорядке дня нет. Однако когда в последние годы его жизни один из монахов иногда приносил ему приготовленное на огне кушание, Старец, ради любви, ел его и говорил: «Желудок иногда хочет поесть и чего-нибудь приготовленного на огне». Кроме строго поста, Старец каждую ночь совершал Всенощное бдение, проводя ночь в молитве.

Многие и многие приходили к Старцу и находили руководство и утешение, исцеление и покой своим измученным душам. Божественная любовь преизливалась из освящённой души Старца, сияние Божественной Благодати исходило от его преподобнического облика. Целыми днями без устали Старец Паисий Святогорец забирал у людей их боль, расточая вокруг себя божественное утешение.

Во всех поступках, словах, духовной борьбе любого христианина, но особенно монаха, благоговение имело для Старца Паисия огромное значение. Когда один епископ из России спросил Старца, кого рукополагать во священники (видимо, в его епархии было много кандидатов на священство), Старец ответил: «Рукополагай благоговейных и чистых – то есть тех, кто сохранил целомудрие.» Благоговейных и чистых, а не «образованных», не «голосистых», не «общественно активных». И в церковном пении, и в иконописании большее значение для Старца имело благоговение, и меньшее – художественный уровень пения или написанной иконы.

Старец разделял справедливость на  справедливость человеческую, когда кто-то справедлив к своему ближнему и не обижает его, и на справедливость Божественную, когда человек сознательно и с благодарностью претерпевает несправедливости по отношению к себе. Согласно Старцу Паисию, «Божественная справедливость состоит в том, чтобы делать то, что доставляет покой твоему ближнему», то есть предпочитать жертвовать своей волей, своим покоем, тем, на что ты имеешь право – ради того чтобы доставить покой и помочь другому. «Духовная справедливость, – выразительно говорил Старец, – состоит в том, что человек чувствует чужое бремя своим. Чем больше человек духовно преуспел, тем меньше он даёт себе прав. Старец советовал: «Выбросьте вы эту человеческую логику и человеческую правду! Проникнитесь правдой Божественной. Некоторые, даже духовные люди, сочиняют новое евангелие – не такое, как старое – и хотят, чтобы христианин «не был дурачком». Но как раз наоборот! Когда к нам несправедливо относятся, а мы пытаемся «докопаться до правды» и оправдать себя, то на нашем духовном банковском счету не остаётся никаких сбережений.» Одновременно Старец верил, что человеку, сознательно претерпевающему несправедливости, уже в этой жизни Праведный Бог воздаёт духовными, а может быть, и не только духовными, но и материальными в соответствии с состоянием человека – дарами.

Старец советовал: «Будем делать добро не с мыслью о выгоде и не законнически, но от любви к Богу. Если есть любовь к Богу, то я не только с лёгкостью выполняю свой долг, но и жертвую тем, на что имею право.»

Никогда – насколько бы трудными и зловещими ни казались обстоятельства – Старец не беспокоился и не отчаивался. В то время как другие говорили о страшных событиях, готовых постигнуть людей в будущем, и сеяли таким образом страх, Старец Паисий передавал другим оптимизм и надежду: он говорил о воскрешённой Элладе и о том, что Храм Святой Софии в Константинополе вновь будет православным. «Ведь есть и Бог! Куда ты дел Бога?» – сказал он священнослужителю, который мрачно смотрел на будущее своей Родины.

Благодатные дарования были для него поводом к смирению и ещё большим подвигам. Будучи смиренномудрым, он не возносился, когда его прославляли и не огорчался, когда подвергался клевете. Он находился в состоянии бесстрастия, потому что имел память Божию. Он постоянно или думал о Боге, или говорил о Боге людям, или молился Богу. 12 июля 1994 года после поистине мученических страданий, которые по словам самого Старца, доставили ему пользу большую, чем подвижническое делание всей предыдущей жизни, он почил о Господе. Местом его блаженной кончины стал Свято-Иоанно-Богословский монастырь, расположенный близ селения Суроти, неподалёку от Салоник. Там же, слева за алтарем монастырского храма преподобного Арсения Каппадокийского, Старец Паисий Святогорец был погребён.