ПОУЧЕНИЯ СТАРЦА ПАИСИЯ СВЯТОГОРЦА

15

О грехе и покаянии

– Геронда, полезно ли записывать свои прегрешения, для того чтобы их не забыть до исповеди?

– Если мне действительно больно за совершённый мною грех, то я не могу его забыть. Меня обличает моя совесть. Моя душа болит, и я постоянно помню про совершённый грех. Всё время между совершением греха и исповедью грех продолжает «работать» во мне, он уязвляет моё сердце и обличает меня. То есть я страдаю, однако в соответствии с этим страданием получаю воздаяние от Бога. Однако если, совершив какой-то грех, я о нём совсем не думаю, то это значит, что мой грех меня совсем не уязвляет. Я забываю его и остаюсь неисправленным. Поэтому некоторые люди, услышав, как им делают замечания за какой-то проступок, смеются - как будто всё это пустяки. В этом есть бесстыдство, равнодушие. Так относиться к своему греху - это совершенно по-сатанински. Помнишь, что говорил пророк Давид? «Беззаконие моё аз возвещу и попекуся о гресе моем». И ещё: «Грех мой предо мною есть выну». Несмотря на то, что Бог простил покаявшегося Давида, он - от любочестия - испытывал внутреннюю боль и поэтому постоянно принимал Божественное утешение. А некоторые люди постоянно занимаются духовной «самодиагностикой», и это дело их засасывает. Они без конца скрупулёзно записывают свои прегрешения – якобы для того, чтобы заниматься тонким духовным деланием, «раскладывают» эти прегрешения на составные части, заморочивают себе голову, но не исправляются. Тогда как если бы один за другим они замечали свои крупные недостатки и предприняли подвиг исправления себя, то недостатки малые тоже бы исчезли.

– Геронда, если человек не живёт в покаянии и при этом славословит Бога, то приемлет ли Бог его славословие?

– Нет, как же Бог может принять подобное славословие? Прежде всего необходимо покаяние. Ведь если человек пребывает во грехе, то какая ему польза от того, что он скажет: «Слава Тебе, показавшему нам свет...»? В этом есть бесстыдство. Вот единственное славословие, которое подходит такому человеку: «Благодарю Тебя, Боже мой, за то, что Ты не низвергаешь молнию, чтобы меня попалить», потому что в славословии такого рода присутствует покаяние.

– Геронда, авва Исаак пишет: «Всякое покаяние, совершаемое без произволения, не содержит в себе радости, а также не считается достойным воздаяния». Каким образом человек может каяться без своего произволения?

– Речь идёт о человеке, который вынужден покаяться, потому что он пал в глазах других, однако смирения при этом не имеет. Я понимаю слова святого Исаака так.

– То есть бывает покаяние без нашего произволения?

– Да, бывает и вынужденное покаяние. Например, желая избежать неприятных для меня последствий, я прошу, чтобы ты простила меня за то зло, которое я тебе сделал, однако внутренне при этом не меняюсь. Человек, изощрившийся в лукавстве, делает вид, что покаялся, он ведёт себя с лукавством, с притворной добротой кладёт людям поклоны, просит у них прощения, для того чтобы ввести их в заблуждение. Однако и когда грешник идёт к духовнику, чтобы рассказать ему о своих грехах, потому что боится попасть в адскую муку, - это тоже не покаяние. То есть для такого человека задача не в том, как бы покаяться, а в том, как бы не попасть в адскую муку! Настоящее покаяние - осознать свои прегрешения, испытать за них боль, попросить у Бога прощения и после этого поисповедоваться. Таким образом к человеку придёт Божественное утешение. Поэтому я всегда рекомендую людям покаяние и исповедь. Одну только исповедь я не рекомендую никогда.

Смотри: ведь когда начинается землетрясение, то видно, что те, у кого есть доброе произволение, приходят в сильное волнение, каются и изменяют свою жизнь. Другие же - большинство - на какое-то мгновение приходят в чувство, однако, когда опасность минует, они снова возвращаются к своей прежней жизни. Поэтому, когда один человек рассказал мне, что в их городе произошло сильное землетрясение, я спросил его: «Так значит, вас колыхнуло крепко? Однако разбудило ли вас это землетрясение?» - «Разбудило, разбудило!»- ответил он. «Разбудить-то разбудило, - заметил я, - однако вы снова уснёте».

– Геронда, что такое Божественное утешение?

– Что такое Божественное утешение? Чтобы вы лучше поняли это, приведу один пример. Скажем, ребёнок портит недорогую вещь, к примеру, ломает какой-нибудь инструмент отца, а потом расстраивается и плачет, потому что нанесённый им вред считает очень большим. Однако, чем безутешней он плачет, сознавая, что он причинил вред, и страдает, тем больше отец ласкает и утешает его: «Ничего страшного, детонька моя, не расстраивайся; невелика беда - мы купим новый инструмент». Однако ребёнок, видя нежную отцовскую любовь, от любочестия плачет ещё безутешней. «Я не могу не расстраиваться, - говорит он сквозь слёзы. - Как раз сейчас нам понадобился этот инструмент, а я его сломал». «Детонька моя, - снова утешает его отец, - ничего страшного, этот инструмент был старым». Однако ребёнок продолжает расстраиваться. И чем больше он расстраивается, тем больше отец сжимает его в своих объятиях, целует и ласкает его. Таким же образом, чем больше страдает и печалится человек за свою греховность или за свою неблагодарность Богу, любочестно плача о том, что своими грехами он огорчил Бога - Своего Отца, тем большим Божественным радованием воздаёт ему Бог и тем больше услаждает его внутренне. Хотя в печали такого человека присутствует боль, однако в ней есть надежда и утешение.

Однако тот, кто хочет получить Божественное утешение, об утешении просить не должен. Такой человек должен прочувствовать свой грех, покаяться в нём, и тогда Божественное утешение придёт само собой. Как-то на Святой Горе возник один соблазн и некоторые монахи подмочили свою репутацию. Один из них, случайно встретив меня, стал говорить: «Ах, как же я хотел тебя увидеть, чтобы ты меня утешил». Он хотел, чтобы я утешил его, потому что ему задали хорошую трепку! И надо признать, что тот, кто задал ему эту трепку, правильно сделал! Я слушал этого монаха с большим удивлением. Быть виноватым и при этом просить утешения! Если бы, не прося утешения, он смирялся и говорил: «Я согрешил, Боже мой», то Божественное утешение появилось бы у него внутри. Однако, будучи виноватым, он хотел, чтобы я сказал ему что-нибудь вроде: «Ничего страшного, не волнуйся, ведь твоя вина не так уж велика. К тому же виноват не ты один, виноваты и другие». Ну, скажите, пожалуйста, что это за утешение? Это не утешение, а насмешка. Божественное утешение приходит от покаяния.

– Геронда, а я не вижу своих ошибок и моё сердце подобно камню.

– Иногда Бог попускает нашим глазам не видеть наших ошибок, а нашему сердцу – быть камнем, потому что в противном случае диавол может низвергнуть нас в отчаяние. Человек должен относиться к своей греховности с рассуждением. Покаяние. В котором присутствует душевное терзание и отчаяние, – не от Бога, в таком покаянии накрутил своим хвостиком тангалашка. Человек должен быть внимательным, потому что диавол, подловив его «справа» – на покаянии, может бросить его «влево» – в печаль и отчаяние. Диавол хочет сломать человека – душевно и телесно – и привести его в негодность. То есть он приносит другое сокрушение – исполненное душевной тревоги, для того чтобы сокрушить этим сокрушением человека. К примеру, диавол может сказать человеку: «Ты такой великий грешник, что не спасешься». Делая вид, что заботится о душе человека, диавол ввергает его в душевную тревогу и отчаяние!

– Геронда, некоторые люди не знают, что им говорить на исповеди? Почему?

– Это показывает, что они не занимаются тонкой работой над собой. Если мы не занимаемся тонкой работой, то не замечаем за собой даже грубых погрешностей. Нам нужно очистить очи нашей души. Слепой человек не видит ничего. Человек одноглазый что-то  уже видит, однако лучше других видит тот, у кого есть оба глаза и они здоровы. Ну а уж если у такого человека есть под рукой и телескоп с микроскопом, то он будет видеть очень чётко и то, что находится далеко-далеко, и то, что находится очень близко. Святые, говорившие: «Я окаянный грешник», верили в это, потому что очи их души превратились в духовные микроскопы. Чем более они преуспевали, тем более мощный духовный микроскоп приобретали, и, таким образом, видели себя большими грешниками.